В первый месяц этой операции стояла неимоверная жара, напоминая творившийся при Брунете ад. Здесь тоже было негде укрыться, но само сражение вышло даже более ожесточенным. Республиканцы, все больше страдающие от жажды и голода, подвергались беспрестанным бомбардировкам и с земли, и с воздуха. Немецкая техника, особенно самолеты, имелась у националистов в неограниченном количестве, и Франко был готов пожертвовать сотнями тысяч вставших под ружье солдат, лишь бы только стереть республиканцев с лица земли.

В один жаркий день Франсиско, пытаясь укрыться в низине от фашистов, занявших горный кряж над ними, сделал несколько удачных выстрелов по противнику, представлявшему, как выяснилось, легкую мишень.

– Этих маловато будет, надо бы еще, – прокричал Антонио.

После того как ты проживаешь недели, зная, что в любой момент можешь схлопотать пулю, а этого так и не случается, страх понемногу ослабевает. За эти месяцы на Эбро Франсиско укрепился в вере в собственное бессмертие. Антонио считал это проявлением своенравного характера его друга: чем безрадостнее становились ситуация и ее вероятный исход, тем большим оптимизмом лучился Франсиско.

– Мы уже столько всего прошли, – с воодушевлением заявил он. – Теперь нас вряд ли что-нибудь достанет. – Справившись с почти смертельной болезнью, он точно больше ничему не позволит отправить его на тот свет.

Вырыть в твердой земле окопы не представлялось возможным, и их подразделение соорудило маленькую импровизированную крепость из булыжников и валунов. Бойцам выпал редкий час передышки между артобстрелами, и они наслаждались ею в тени стены, которую сами и сложили. Устроившись в относительном удобстве все впятером, друзья сидели и курили.

– Ты на это вот как посмотри, Антонио. Франко вынужден просить помощи у немцев и итальянцев, – язвительно заметил Франсиско. – А мы своими силами сражаемся. Ну, может, русские совсем немного помогают…

– Но ты погляди, что у нас с численностью творится, Франсиско… Нас же последовательно уничтожают. Точно мух прихлопывают.

– Откуда такая уверенность?

– Может, тебе стоит просто поверить в то, что тебе говорят, – устало проговорил Антонио.

В тот день атака началась внезапно, и друзья оказались разделенными. Артиллерия била по ним с холма, и где-то с час их осыпало нескончаемым градом снарядов. Укрыться было негде, а визг пуль заглушал любые приказы. В редкие секунды тишины слышались предсмертные стоны.

Когда смерть пришла за Франсиско, боли он не почувствовал. Его буквально смело с лица земли разорвавшимся снарядом. Тело было обезображено почти до неузнаваемости. Антонио, находившийся в тот момент метрах в пятидесяти от друга, опознал его по скудным останкам: золотое кольцо, которое Франсиско носил исключительно на среднем пальце, развеяло малейшие сомнения. Хоть это и претило ему до тошноты, Антонио аккуратно стянул кольцо с чудовищно ледяной оторванной руки и положил ее возле тела. Натягивая одеяло на Франсиско, он понял, что глаза его остаются сухими. Иногда в сильном горе слезы не приходят.