Он выругался в темноте.

– Да, черт побери! Да, я знаю, что такое страсть. Она поглотила меня здесь, сегодня ночью, голого на крыше в Ковент-Гардене, где на нас может наткнуться кто угодно.

Услышав это, Фелисити улыбнулась. В ней бушевали любовь и гордость. Этот мужчина великолепен! Она потянулась к нему, и он ей позволил, разрешил прикоснуться к своему бедру, подойти ближе.

– А что, если кто-нибудь и правда о нас споткнется? – повторила она его слова.

– Мне придется убить их за то, что они увидели твою наготу.

Фелисити кивнула. Боже милостивый! Она никогда никого не полюбит так, как его.

– Дьявол… – прошептала она, скользя рукой по его обнаженной груди.

Он перехватил ее руку.

– Фелисити… – Ей не понравилась обреченность в его голосе.

– Несколько ночей назад мы заключили сделку, – сказала она, потянувшись к нему и поцеловав в уголок чувственных, прекрасных губ. – Мне обещали, что кто-то будет пускать слюнки.

Он видел, к чему она клонит. Покачал головой.

– Фелисити…

– Нет. Это была сделка. Ты же не нарушишь обещание?

Он задумался. Она смотрела, как на его красивом лице отражается внутренняя борьба. Шрам на щеке побелел. Дьявол поверх ее плеча уставился на дальнюю крышу. Фелисити воспользовалась этим, чтобы нежно поцеловать его в щеку.

– Дьявол, – прошептала она ему на ухо, наслаждаясь пронизавшим его трепетом. – По условиям нашего соглашения ты все еще должен мне приз.

Он обвил ее рукой. Притянул к себе.

– Да.

– Какое чудесное слово.

Он засмеялся ей на ухо, низко, скрипуче, безрадостно.

– Это верно.