— Я хочу кому-нибудь помогать или кого-нибудь спасать, — призналась ей девушка, пытливо вглядываясь в реакцию — не осмеет ли.

— А вот на твоем месте я бы не постеснялась посоветоваться на этот счет с отцом, — заметила Сима.

Стелла подумала и согласилась.

Вернувшись в Москву, Сима первым делом помчалась домой к Полине Андреевне и нашла ее в умиротворенном настроении и наушниках — она внимала классике в современной обработке. Но, получив от Симы южный подарочек, она сказала:

— О! Послушаю-ка я море…

И поднесла к ушам две раковины рапанов. Ее задумчивый и мечтательный вид говорил сам за себя.

— Знаешь, — сказала она Симе. — Это хороший переход. От классики к морскому шуму в раковинах, потом — к полной тишине. Нет ничего лучше полной тишины…

Сима не нашлась с ответом. «Она мой гуру», — с нежностью и затаенной тревогой подумала она.

— По поводу тишины, — осторожно сказала Сима. — Мы со Стеллой внезапно нашли общий язык. Девочке просто было отчаянно необходимо внимание. Вчера она заявила мне, что хотела бы перекраситься в какой-нибудь человеческий цвет. Она так и сказала — «человеческий», представляете?

Лиловая дама улыбнулась.

— И завтра с утра я тряхну стариной — арендовала кресло у нас в салоне, — продолжала Сима. — Буду из нашего двухцветного исчадия делать человека. А еще… ну, по поводу тишины. Она просится к вам в гости. Можно?

— Попробуем, — снова улыбнулась Полина. — Кажется, у вас с этой девочкой тоже диффузия произошла, как и у нас с тобой.

— Она ведь, оказывается, такая хрупкая, — покачала головой Сима. — А прячет свою ранимость под этой шелухой.

— Защита, что ты хочешь, — прикрыла глаза тетушка Полли.

Она засыпала. Сима прикрыла ее пледом и, неслышно ступая, пошла к себе. Вскоре приехал Леша. Полина вполне благосклонно восприняла его идею «великого переселения народов» — его переезда к лиловой даме.

— Только как будешь приходить, не звони, пожалуйста, вдруг она спит, — попросила Сима.

— А я тебе эсэмэсочку напишу: «Приеду во столько-то», хорошо?

— Да. Ну, и ключи тебе надо будет тоже сделать. Ох, как же я волнуюсь! Я же дочку твою завтра перекрашивать буду!

— Да, это с ее стороны шаг серьезный, — посерьезнел и Алексей. — Ты на нас с ней определенно положительно влияешь…

— Хитрец и льстец!