Светлый фон

Лиловая дама ей не ответила. Может быть, не слышала? Сима ведь говорила с ней от двери. Но нехорошее предчувствие кольнуло сердце, и она поспешно подошла ближе, обошла стол, заглянула в неподвижное лицо:

— Полина Андреевна!

Та не реагировала. Сима дотронулась до ее руки — та была холодна как лед.

— Полина Андреевна, миленькая, замерзли?

Дверь на балкон была приоткрыта.

Но все внутри Симы уже знало, кричало каждой клеточкой, что ее лиловая дама не замерзла и не думает над раскладом Таро…

— Нет-нет-нет, — забормотала Сима, пытаясь растормошить, обнять, согреть… — Полина Андреевна, миленькая, любимая! Ну, что же это вы делаете…

От ее прикосновения лиловая дама наклонилась вбок, и если бы Сима не подхватила ее, то та упала бы.

Сима взяла ее на руки, как ребенка. Господи, да она же ничего не весит! Сима села на диван, баюкая свою лиловую даму:

— Ей просто плохо… Просто давление. Нет-нет-нет…

— Сима, ты дверь не заперла, — крикнул из прихожей Леша.

Он заглянул в большую комнату:

— Не разбужу?..

Леша понял все моментально, хотя Сима ничего и не сказала, и не взглянула в его сторону. Он увидел, как ее трясет в беззвучных рыданиях и как шевелятся ее губы, шагнул в кухню и набрал номер, назвал адрес, сказал негромко:

— Человеку плохо. Возможно, смерть. Девяносто один год… Хорошо, ждем.

Он вернулся в комнату, взял плед, укутал Полину Андреевну вместе с Симой, обнял обеих.

— Лешенька, Лешенька, что же делать… Она была тут одна… без нас…

— Тш-ш… Симушка, я «Скорую» вызвал, о Полине Андреевне позаботятся, хорошая моя. Пока ждем…

«Скорая» приехала через десять минут. Врачи констатировали смерть… Остановка дыхания. Полина Андреевна частенько говаривала, что хочет умереть, как выключиться, и ничего не понять.

— Симушка, наша тетя Полли раскладывала Таро. Скорее всего, она и вправду не поняла того момента, когда ее не стало, ничего не почувствовала, — говорил Леша, гладя безучастную руку Симы. — Она сидит за столом там, в лучшем мире, и спокойно раскладывает карты. Хорошо, что она не была прикована к постели, не мучилась. Правда же?