«Сейчас я не буду думать об этом, – в отчаянии сказала она себе, зарываясь лицом в подушку. – Сейчас я не буду думать об этом. Я подумаю об этом потом, когда приду в себя».

С наступлением сумерек в дом вернулись слуги, и Скарлетт показалось странным, что они не шумят на кухне, готовя ужин. Может быть, это говорит ее нечистая совесть? Мамми подошла к двери и постучалась, но Скарлетт отослала ее прочь, сказав, что не будет ужинать. Время тянулось томительно медленно, пока, наконец, на лестнице не послышались шаги Ретта. Скарлетт сжалась, прислушиваясь к его шагам в коридоре, но он прошел к себе, и она с облегчением перевела дух. Пронесло! Слава богу, он держит слово и не нарушает ее холодную просьбу больше не переступать порог ее комнаты, а то, взглянув на нее, мог бы пристать с расспросами. Надо собраться с духом и сказать ему, что она чувствует себя неважно и поэтому не пойдет на день рождения. Ну что же, времени вполне достаточно, чтобы успокоиться. Ах, время… время. С того ужасного момента оно как будто остановилось. Скарлетт слышала, как Ретт долго расхаживал по своей комнате, изредка что-то говоря Порку. А у нее все не хватало смелости позвать его. Она лежала в темноте, и ее била дрожь.

После долгого ожидания Ретт сам постучал в ее дверь, и Скарлетт, стараясь придать голосу уверенный тон, сказала:

– Войдите.

– Меня и впрямь приглашают в святая святых? – заметил Ретт, открывая дверь. В сгустившихся сумерках его лица не было видно, а по тону голоса трудно было определить, как он настроен.

Войдя в ее спальню, Ретт закрыл дверь и вежливо поинтересовался:

– Ты готова?

– Извини, но у меня разболелась голова. – Скарлетт и самой показалось странным, что голос ее звучит совершенно естественно. Слава богу, что в комнате темно! – Кажется, мне нездоровится. Ты, Ретт, иди и извинись за меня перед Мелани.

После долгой паузы в сгустившихся сумерках раздался его размеренный язвительный голос:

– Какая же ты подлая и трусливая сука!

Он все знает! Скарлетт лежала, трясясь от страха и потеряв дар речи. Она слышала, как в темноте Ретт нащупал подсвечник, чиркнула спичка, и в комнате вспыхнул свет. Он подошел к кровати, и она увидела, что муж облачен во фрак.

– Поднимайся, – спокойно продолжал он. – Мы идем в гости. Поторопись.

– О, Ретт. Я не могу. Понимаешь…

– Я все понимаю. Вставай.

– Ретт, неужели Арчи посмел…

– Посмел. Арчи храбрости не занимать.

– Ты должен был убить его за…

– У меня нет странной привычки убивать тех, кто говорит правду. У нас мало времени, и сейчас не до разговоров. Вставай.