Снова хоккей, снова гонки. И сумасшедший запас драйва, который не могло скрыть даже бездушное фото. «Рождён, чтобы стать чемпионом» – громкий заголовок в газете областного масштаба. И портрет Мартина на центральном развороте. На лице при этом ни капли гордости или напускного превосходства. Он не играл роль лучшего – он был им.

Сердце болезненно сжалось, я подтянула колени к груди и прикрыла губы ладонью. Мартин обмолвился, что попал в аварию. Гонки? Порой чужие надежды заставляют нас идти на риск, только бы их оправдать.

Кресло подо мной безжалостно заскрипело, и в страхе разбудить Мартина я поторопилась покинуть комнату. Не зная, где в чужом доме найти уединения, я отправилась в кухню. Именно оттуда появился Мартин с нежнейшим малиновым суфле. Вечером насладиться вкусом так и не удалось… Возможно, есть шанс сделать это сейчас?..

Я спустилась по полутёмной лестнице и внимательно осмотрелась по сторонам – дом спал. Пересекла холл и гостиную зону, заглянула в столовую – никого. Прокрасться в кухню удалось без лишних свидетелей. Но как только я нащупала включатель и нажала на его клавишу, едва не вскрикнула: Астафьев сидел на высоком стуле у кухонного острова и лопал желанный десерт.

– Не спится? – хмыкнул он, и я ровно выдохнула, пытаясь привести мысли и чувства в норму.

Я жадно рассматривала Павла и именно сейчас не замечала в нём ни властности, ни жёсткости. Хотя на нём была всё та же рубашка, подозреваю, что те же брюки. Даже жутко дорогие часы. Но тем не менее он казался обычным мужчиной. Красивым, интересным, внимательным. Он наслаждался тонким вкусом суфле, не боясь проявить себя настоящего. Наверно, я даже и не знала, какой он бывает настоящим… И это тоже пугало. Я была знакома с Павлом много лет, научилась улавливать его настроение, разгадывать взгляды, впитывать полутона… но даже на миллиметр не приблизилась к душе. Мартина я знала всего несколько недель. Мне ничего не было известно ни про его настроение, ни про взгляды, ни, тем более, полутона… но я бы пошла за ним, не опускаясь до унизительного сомнения. Потому что чувствовала. Потому что проросла в него. И это не пугало совершенно!

Сейчас Астафьев выглядел умиротворённым. Возможно оттого, что отсутствовал катализатор в виде старшего брата. Так странно, но я так и не свыклась с этой мыслью… Два таких разных человека… двое совершенно разных мужчин. Ничего общего во внешности, в целях, в желаниях… Но что-то их объединяло. И это «что-то» выжигало душу Мартину и отравляло кровь Астафьеву. Даже стало интересно: а что, если просто спросить?.. Возможно, Павлу будет что мне рассказать… Но спрашивать я не стала. Может быть оттого, что на подсознательном уровне боялась узнать про Мартина что-то страшное. Для меня он был выше склок, дрязг, пересудов. Даже нельзя объяснить…