– Через две недели меня вызвал отец Уокер. У него сидел шеф полиции. Они сказали, что одна из молодых прихожанок обвинила меня в сексуальном насилии, и есть доказательства. Фотографии, сделанные на мой телефон и отправленные Джульетте.

Вот так поворот! Все, что до этого рассказал Джосайя, было не таким уж важным. Всякие мелочи, которые можно списать на недопонимание или слишком живое воображение. Но теперь речь об обвинении в преступлении. И очень серьезном преступлении.

Я уже знаю ответ, но все равно спрашиваю:

– Что за фотографии?

– Очень неприличные фотографии Джульетты в моем душе.

Я киваю. Ему не нужно больше ничего говорить. Джи Би расследовала несколько дел, связанных с детской порнографией, и я рада, что меня к ним не привлекали. Но я точно знаю, что за это очень жестко наказывают, особенно если дело расследуют на федеральном уровне и если речь идет о распространении порнографии. Если б обвинения в адрес Джосайи подтвердились, ему грозил бы не один десяток лет тюрьмы.

– У них были эти фотографии? – спрашиваю я. Он кивает. – Вы их видели?

Джосайя ерзает, ему очень не по себе.

– Только одну, но этого было достаточно.

– Достаточно для чего? – не унимаюсь я.

Он явно не хочет отвечать, но все-таки отвечает:

– Достаточно, чтобы понять, что это фото Джульетты, причем непристойное и снятое в моей ванной комнате.

Чертовски серьезная улика.

– Это не все, – продолжает он, прежде чем я успеваю отреагировать. Я приподнимаю брови и жду продолжения. – Фотографии были сделаны на мой мобильник, отправлены Джульетте и сопровождались очень похабными намеками.

Еще хуже, чем я думала. Трудно не позволить чувствам взять верх над разумом. Я невольно думаю о Ланни, моей милой девочке, и о том, как бы я поступила, если б узнала, что с ней случилось что-то подобное. Скрыть отвращение и гнев нелегко, и я не до конца уверена, что у меня получилось.

– Вы можете это объяснить?

– Когда она попросила телефон позвонить другу, то сделала селфи в моей ванной комнате и послала себе фотографии вместе с комментариями. А потом удалила все из моего телефона, чтобы я ни о чем не подозревал. Я был просто в шоке.

На лице Джосайи появляется проблеск надежды, что я поверю ему. Но надежда тут же исчезает, сменившись усталостью. Он понимает, как нелепо это звучит.

– Значит, по-вашему, она все подстроила, – резюмирую я.

– Да, – твердо говорит Джосайя. – Она меня подставила. Меня обвинили в изготовлении и распространении детской порнографии, мне грозили десятки лет тюрьмы. Но шеф Паркс предложил сделку. Сказал, что жертва не хотела бы публичной огласки в суде и все такое. Она хотела все замять. В конце концов я согласился уехать из города и пообещал больше никогда не работать ни с детьми, ни в церкви. – Он хрустит пальцами. – Вот так пришел конец моей мечте стать молодежным пастором.