– Зачем он нам надобен, государыня?
– Скоро узнаешь, – коварно улыбнулась царица Марианна.
Только женщина способна понять этот каприз хрупкой прекрасной государыни – потратить две недели на пошив алых гусарских мундиров для себя и своих фрейлин! Однако Мария знала, зачем она это делает. Ей была нужна твердая дата!
Тринадцатого февраля мундиры были готовы. Это означало, что пришла пора отдавать приказ.
Так царский титул или любовь?
– На белом снегу такой цвет особенно хорошо смотреться должен, да ведь, княжна? – спросила Марина свою кравчую, приглаживая ладонями красный бархат к телу и пытаясь разглядеть себя через маленькое фряжское зеркало в черепаховой оправе.
– Да, государыня! – согласилась молодая женщина.
Так титул или любовь?
Неожиданно в дверь избы постучали. Кравчая вышла наружу и вскоре вернулась со свитком:
– Государыня, тебе письмо…
Мария развернула грамоту и пробежала глазами несколько второпях начертанных строк:
«Тому Бог свидетель, что печалюсь и плачу я из-за того, что о тебе, моя надежда, не ведаю, что с тобою делается, и о здоровье твоем не знаю, хорошо ли, ты ж, моя надежда, любимая-с, дружочек маленький, не даешь мне знать, что с вами происходит. Моя-с птичка любименькая, верь мне! Прилетай ко мне, мое сердце. Мой-с ты друг, знай, что у меня за рана без тебя в сердце, а больше писать не смею!»
Любовь и нежность, которой повеяло от сего короткого послания, кольнули гордую шляхтечку в самое сердце… И весы, каковые на протяжении последних двух месяцев взвешивали все за и против, внезапно сломались, лопнули, с треском рухнули, определив единственно возможный путь раз и навсегда. Письмо дышало таким трепетным теплом, что на какой-то миг Марина совершенно забыла про облик того, кто его начертал, – и решилась!