Это немного придало мне энтузиазма и мотивации убраться отсюда. Я взяла с полки выцветшие голубые джинсы свободного кроя, чёрный свитер и куртку, подбитую полотном. Мисс Бишоп дала мне два адреса. Ровным, убористым почерком она записала на листке бумаги самый первый:

Селена Каллиген, Оук-стрит, 13, +1–302–856–9048

А на обратной стороне – второй. Я выбежала из комнаты, простучав кроссовками по ступенькам, и махнула маме рукой:

– Пока, я по делам.

– Какие могут быть дела в пятницу, кроме школы? – возмутилась она и зажала трубку рукой. – Погоди, Присцилла. Эй, мисс Клайд! Подожди-ка. Не хочешь ли отчитаться, куда и зачем идёшь? Я никуда тебя не отпускала. Дафна, кстати, сегодня тоже отсиживается дома.

Я дала по тормозам и вернулась. Скроив кислую физиономию, облокотилась о кухонный стол и помахала листочком, зажатым между указательным и средним пальцами:

– Меня освободили от уроков для школьного поручения. – Я не стала уточнять, какого именно.

– О, – протянула она. – Значит, ты сегодня будешь дома раньше обычного? Хорошо.

– Угу. Кстати. Ты не знаешь… – я сверилась с листком, – кто такая Селена Каллиген?

– Зачем она тебе?

Пришлось врать, потому что иначе было нельзя. Мама может быть невыносимой.

– Директор просил занести ей цветы в честь… э-э-э…

– Директор? Ей? – Мама усмехнулась. – Хотела бы я знать, в честь чего сейчас одаривают букетами таких женщин, как она.

– Таких – это каких?

Мама неодобрительно поджала губы.

– Неблагонадёжных, – со вкусом сказала она и продолжила: – Я бы не хотела, чтобы ты имела с ней какие-то дела.

– Я только отнесу цветы. Просто школьное поручение.

Мама будто меня не слушала.

– Она реставратор. Может, директору, конечно, что-то нужно от неё, но она мне совершенно не нравится. Трое мужей, трижды вдова, бездетная. Очень заносчивая персона. И делает вид, что лучше всех нас.

Мама снова прислонила к уху телефонную трубку и напоследок бросила: