– Я тебе помогу, не бойся. Чуть отпусти повод. Дай лошади самой всё за тебя сделать. Вот так… умница моя.
Чёрные гривы наших скакунов поплыли по воде, и я с восторгом подумала, что Полумесяц словно парит. А затем его копыта коснулись дна, он оттолкнулся и рывком вышел на берег.
– Это потрясающе! Хочу ещё!
– Подожди. – Вик улыбнулся, выводя нас на песок, и сошёл с седла. – На, возьми плед. Посиди здесь, погрейся. Просто передохни.
Кроме нас, на речном пляже никого нет. Чмокнув губами задумавшемуся мерину, Вик повёл Талисман вдоль воды и перешёл на рысь. Похрапывая, лошади побежали по песку, оставляя в нём глубокие следы и с радостью разминаясь, пока Вик это позволял. Светило уже почти летнее солнце. Оно согревало до костей, проникая в самое сердце, и я обняла себя за колени, наблюдая за Виком.
Впервые за долгое, долгое время мне стало покойно и радостно.
Радость не пропала даже спустя ещё два дня, когда мы всё же отправились в обратный путь и сели на самолёт до Мэна. Всю дорогу мы держались за руки. Мы знали: дома будет очень непросто договориться с моей мамой. Мы много молчали, но были уверены в своём общем решении.
Когда белая железная птица опустилась на посадочную полосу нашего аэропорта, мы выдохнули. Кругом – зелень, леса и хмарь, мрачное небо не по-весеннему дождливо, и когда мы взяли со стоянки пикап и сели в него, я с молчаливого кивка Вика отправила сообщение для мамы:
«Я села в Бангоре. Еду домой. Со мной Виктор Крейн, и у нас есть разговор».
Словарик индейских слов
Словарик индейских слов