— Уже поздно, Лайонел. Лучше иди домой.

— Нет! — лихорадочно перебил он, повысив голос, что было на него непохоже. — Не пойду, потому что больше не могу это игнорировать! Меня трясет от мысли, что высокомерный тип постоянно крутится возле тебя. И еще твое платье… — бурно жестикулируя, сказал Лайонел и осмотрел меня с ног до головы. В его глазах мелькал зловещий огонек. — Все это время вы были вместе, да? Что он попросил у тебя в подарок, а? Что?

— Ты не в себе, — ответила я, от волнения обхватив себя руками.

— Не хочешь отвечать? — Лайонел шумно задышал, бегая по мне глазами. — Ты ничего не понимаешь, да?

Я подошла к нему.

— Лайонел!

— Вот только не надо этого! — крикнул он, отступив на несколько шагов. — Когда до тебя дойдет, а? Когда? — Он провел руками по волосам. — Ты действительно ничего не понимаешь?

Я ахнула, когда он сжал кулаки.

— Так не может продолжаться, это абсурд! Сколько мы уже дружим? Сколько? А ты как будто ничего не замечаешь! Что мне сделать, чтобы ты поняла? Что? Боже, Ника, открой глаза! Лайонел шагнул вперед, обхватил мое лицо руками и порывисто поцеловал меня в губы. Я зажмурилась и оттолкнула его. Я была ошарашена, и Лайонел, судя по всему, тоже. Он смотрел на меня с изумлением, а потом перевел взгляд на дверь.

Я обернулась и вздрогнула, увидев Ригеля. В тусклом ночном свете его глаза казались двумя безжалостными черными безднами.

Ригель молча смотрел на меня, и в этот миг, мне кажется, я услышала, как растет трава. Потом он повернулся и исчез за дверью.

— Ригель! — позвала я и шагнула вслед за ним, но Лайонел схватил меня за руку.

— Ника! Ника, подожди!

— Нет! — крикнула я и выдернула руку.

Лайонел уставился на меня испуганными глазами, а я повернулась и вбежала в дом.

***

Нервы натянулись и дрожали, как струны. Сердце тупо болело, пока он удалялся от этого видения или, возможно, убегал. Он испытывал жгучее желание разорвать этого парня на части и раскидать их в разные стороны, чтобы он, как по волшебству, снова не собрался в целого человека.

Увидеть, как они целуются, — для него все равно что умереть. Его будто засосало в темную воронку.

Он знал, что Ника никогда не сможет смотреть на него так, как ему хотелось бы. На кого-то другого — да, но не на него, человека с грязным и разбитым сердцем. Он слишком сильно себя ненавидел, поэтому заставил ненавидеть себя и ее.

Кровь прилила к голове, кулаки сжались сильнее. Увиденная сцена мучила его, и неудержимо хотелось что-нибудь сломать.