В тот вечер воздух был теплым. Ветер шелестел деревьями и приносил с собой свежий запах облаков. Казалось, стоило только вдохнуть его всей грудью — и я смогла бы подняться вместе с ветерком и прогуляться по небу.

Прошла всего неделя с того утра. Наши шаги стучали по бетонному покрытию моста, размеренные и спокойные, в этот поздний час мы здесь оказались в одиночестве.

— Смотри, — прошептала я. Рюкзак шлепнул меня по спине, когда я резко остановилась. В закатных лучах река сверкала, как россыпь самоцветов, переливаясь яркими искорками. Участки, где переделывали парапет, были закрыты строительной оранжевой сеткой.

Ригель шел впереди, его профиль четко вырисовывался в красноватом свете заката, черные волосы развевались на ветру. Он остановился, посмотрел в указанном мною направлении и кивнул.

Вот уже неделю как мы возвращались из школы вместе. Теперь это мое самое любимое время. Мы могли идти рядом друг с другом на виду у всех и ничего не опасаться. Окружающий мир в такие моменты переставал для нас существовать.

— Они прекрасны, правда? Все эти оттенки, — пробормотала я.

Далеко под нами текла река, сверкая медовыми отблесками. Но я смотрела не на реку, я на него.

Ригель это заметил и медленно повернулся.

Наверное, он тоже научился понимать то, что передавалось через взгляды и оставалось невидимо для остальных. В нашем молчании звучали слова, которые никто не мог услышать, и именно там находилось место наших встреч — среди невысказанного.

Он ждал, пока я медленно к нему подойду. Я остановилась на расстоянии шага — такая дистанция в глазах посторонних, наверное, считалась приличной. Даже если на мосту никого нет, даже если у рабочих закончилась смена и они ушли, надо соблюдать условности.

Ригель, тебя что-то беспокоит? — Я выдержала его взгляд, но увидела в нем что-то, что побудило меня продолжать: — Мыслями ты где-то далеко. Кажется, уже несколько дней ты чем-то расстроен.

Нет, «расстроен» — не то слово. С Ригелем что-то происходило, но я не понимала, в чем причина его странного состояния. Он медленно покачал головой, посмотрел вдаль, где река терялась среди деревьев.

— Никак не могу привыкнуть, — произнес он тихим голосом.

— К чему?

— К твоей способности видеть то, чего не видят другие.

— Да, есть такое! — Значит я не ошиблась, думая, что его что-то беспокоит. — И все-таки почему ты такой задумчивый?

Он промолчал, и я спросила мягче:

— Из-за психолога, да? Видела, как сегодня утром ты разговаривал с Анной. Кажется, она собиралась поговорить с тобой после визита. А позавчера вас обоих не было дома полдня.