Он, моя единственная опора в мире, ускользал от меня.

В мучительной череде мгновений я увидела, как он бросился ко мне с вытянутыми руками.

И его тень поглотила меня в тот момент, когда я начала падать в пустоту.

Ригель обхватил меня, и воздух, как живое существо, засвистел в ушах. Когда мы в свободном падении летели с головокружительной высоты, когда Ригель оказался ниже меня, прикрывая щитом своих рук, я не испытывала ничего, кроме неверия в смерть.

Его руки прижимали меня к себе так крепко, что наши сердцебиения слились. Прежде чем мы ударились об воду и нас поглотила холодная чернота, прежде чем реальность разбилась на осколки, я почувствовала его губы у своего уха.

Звук его голоса был последним, что я успела услышать. Последним… перед концом.

Среди завывания ветра в мире, трагически угасающем вокруг нас, прежде чем тьма уничтожила нас обоих, я услышала его голос, прошептавший: “Я тебя люблю”.

Глава 32

ЗВЕЗДЫ ОДИНОКИ

— Прощай, — пропела малиновка снегу, любуясь им в последний раз. — Мне было холодно, и ты укрыл меня. И проник в мое сердце.

Многие думают, что смерть — это невыносимая боль, внезапное падение в бесконечную пустоту, роковое событие, превращающее все в ничто.

Люди не знают, как они ошибаются.

Смерть — не то, не другое и не третье. Это умиротворение, полное бесчувствие, отсутствие всяких мыслей.

Я никогда не задумывалась о том, что значит — перестать существовать. Но если я чему-то и научилась, так это тому, что от смерти нельзя уйти просто так, без мзды. Один раз я уже соприкоснулась с ней, когда мне было всего пять лет. Она меня отпустила, но взамен забрала маму и папу.

Я снова была там, на противоположной стороне от жизни. И я не ждала от смерти пощады, потому что я отказывалась платить ей за это такую цену.

Резкий звук — единственное, что я могла уловить. Медленно, из ниоткуда выплыло и кое-что еще: неприятный запах антисептика.

Когда обонятельное ощущение усилилось, я начала чувствовать контуры своего тела. Я лежала. Меня будто чем-то придавило, и я не могла пошевелиться. Но чем именно, непонятно. Потом я почувствовала покалывание в кончике пальца. Попыталась открыть глаза, но веки казались неподъемно тяжелыми. После нескольких попыток мне все же удалось разлепить глаза, чтобы сразу их зажмурить, потому что свет больно резанул по зрачкам.

Сколько-то времени у меня ушло на то, чтобы привыкнуть к освещению и наконец увидеть, что вокруг меня все белого цвета.