– Есть ли между ними что-то общее? Что-то объединяющее? – Его голос заколдовывает.

Я знаю ответ на этот вопрос, он где-то в глубине памяти, но все, о чем я могу думать, – это его запах, его тепло, его близость.

– Не знаешь, Ламботт? – Идеальная темная бровь приподнимается.

Маунтбеттен прекрасно понимает, какой эффект производит на меня, и беспощадно этим пользуется.

Я заставляю себя ответить:

– Между ними есть нечто общее. – Мой голос вибрирует от эмоций.

– Неужели? – Рука на моей талии обжигает.

– Обе картины выражают критику существующего порядка и стремление к переменам, – шепчу ему в губы, – но с разными эмоциональными оттенками… Ты доволен, Маунтбеттен?

– Почти…

Горячие губы сминают мои в жадном поцелуе, даря ощущение мягкости и сладкого привкуса. Его руки скользят по моей шее; вена на сонной артерии хаотично пульсирует, он ведет по ней пальцем, в то время как его язык переплетается с моим. Я чувствую учащение дыхания, и каждый его вздох наполняет воздух теплом. Моя робость контрастирует с его уверенностью. Он так целует меня, словно точно знает, чего именно хочет и как этого достичь. Я же теряюсь в эмоциях. Ощущение, словно иду по краю обрыва. Пульс стучит в ушах, дыхание замирает. Можно ли привыкнуть к таким поцелуям? Или же каждый раз мое тело будет содрогаться в его руках?

Уильям отстраняется, нежно пробегая костяшками пальцев по моей ключице:

– Теперь доволен.

* * *

– Хорошо провели время? – Альфред учтиво встречает нас в салоне самолета.

– Более чем, – отзывается Уильям, и я краснею.

– У меня тоже есть для вас новости. – Альфред кладет перед ним увесистый журнал. – Тот самый каталог для коллекционеров, про который я вам рассказывал.

Маунтбеттен незамедлительно принимается его листать:

– Что-нибудь привлекло твое внимание?

– Есть лоты, которые были украдены из ватиканской библиотеки, но нет ни одного скифо-сарматского происхождения. Очень узкая тематика.

Уильям выглядит разочарованным: