Голос Миллер немного срывается, поэтому я притягиваю ее к себе, позволяя ей высказать свое мнение, пьяная она или нет. — Я думала, что этим летом мне просто нужен перерыв, чтобы вернуться в прежнее русло, но это больше не похоже на выгорание. Такое чувство, что я всю свою жизнь стремилась к карьере, которая, как я понимаю сейчас, независимо от наград и престижа, не приносит мне удовлетворения. И за последние семь недель я была самой счастливой, повсюду бегала за Максом, проводила время со своим отцом, была с тобой.
— Миллс, тебе двадцать пять. Ты можешь менять направление еще сотню раз в своей жизни, и все равно никогда не потерпишь неудачу. Ты слишком усердный работник, чтобы тебя когда-либо считали неудачником. Жизнь предназначена для того, чтобы проводить ее в погоне за счастьем.
Она делает паузу, а когда заговаривает снова, это просто икота и слова.
— Мне почти двадцать шесть.
Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. — Определи
— Мне на этой неделе исполнится двадцать шесть.
— Миллер, когда точно у тебя день рождения?
— Суббота.
Четыре дня. Через четыре дня у нее день рождения.
— Почему ты мне не сказала? Это за день до твоего отъезда.
Она пожимает плечами. — Я думаю, у меня действительно никогда ни когда не было человека, с кем я могла бы отпраздновать его.
Боже, я слишком хорошо знаю это чувство.
Я притягиваю ее ближе. Мы похожи больше, чем я когда-либо думал, что это возможно. Мы прошли через взрослую жизнь одни.
— Ты хочешь еще детей? — спрашивает она, и внезапная смена темы заставляет меня взбодриться.
— Господи. Насколько ты пьяна?
— Просто немного навеселе. Биг Мак действительно вывел алкоголь. Ответь на мой вопрос, Роудс. Ты хочешь еще детей?
Если бы она спросила меня об этом еще в июне, ответом было бы решительное "нет". В основном потому, что я не думал, что хорошо справляюсь с Максом, но последние семь недель я чувствовал себя семьей с девушкой рядом, это изменило мой взгляд на эту ситуацию.
Если бы это было с ней, ответом было бы: — Да, хочу.
Она переворачивается на живот, ложась на меня. — Да?