— Пообнимаешься со мной?
— Извини, но ты только что сказала
Я касаюсь ее лба тыльной стороной ладони. — Что, черт возьми, ты сегодня пила?
— Заткнись.
Она обхватывает меня ногами за талию, а руками за плечи, пока я несу ее обратно в свою комнату. Как только я укладываю пьяную девчонку в постель и выключаю свет, я снимаю очки и забираюсь к ней. Подставляю руки и Миллер поднимает голову, прижимаясь к моей груди, как опытная обнимашка.
Мы не разговариваем. Мы просто лежим вместе, и я почти уверен, что она заснула, пока она не нарушает тишину.
— Сегодня вечером я сказала девочкам, что иногда подумываю о том, чтобы не возвращаться на работу.
Клянусь, время останавливается, когда эти слова слетают с ее губ. Мои глаза распахиваются, я вглядываюсь в темноту и прокручиваю в голове ее слова, чтобы убедиться, что я их правильно расслышал.
Я сглатываю. — Почему ты так сказала?
— Я не хочу бросать Макса.
Черт возьми, мое сердце бешено колотится в груди, острые уколы жгут глаза, потому что эта девушка так яростно любит моего мальчика. Это то, в чем я не был уверен, чтобы кто-то другой любил моего ребенка так, как я надеялся.
— Но я должна вернуться, — продолжает она.
Прикусив язык, я жду, пока не найду правильный ответ. — Да, — выдыхаю я. — Ты этого хочешь.
Она наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня. — Правда?
— Это твоя мечта, Миллс. Я не позволю тебе отказаться от нее из-за моего сына.
Она снова опускает голову мне на грудь. — Необходимость выступать, оправдать ожидания пугает. Какая-то часть меня борется с сомнениями, достойна ли я этих ожиданий, понимаешь?
— Давление — это привилегия, Миллер. Ожидания высоки, потому что ты успешна. Если бы ты была обычным человеком, никто бы не ждал тебя, затаив дыхание. Я думаю об этом каждый раз, когда выхожу на игру. Тебе просто нужно решить, стоят ли мечты и цели такого напряжения. Если ты хочешь оправдать возложенные на тебя ожидания.