Талли бросила на него сердитый взгляд.

– Какой, к черту, Моби Дик?

– Ну ладно тебе, Талли, – сказала Кейт, положив ладонь на руку Джонни. – Что стряслось?

Они сидели так близко – муж и жена, которые все еще могли рассмешить друг друга, все еще обменивались нежными прикосновениями после стольких лет брака, – что у Талли в груди защемило от тоски.

– Я устала быть одна, – призналась она наконец.

Она так долго держала эти слова на кончике языка, что, произнесенные вслух, они показались ей истертыми, отшлифованными до блеска, точно пляжная галька.

– А как же Грант? – спросил Джонни.

– Ты вроде говорила, что у Чеда кто-то есть, – напомнила Кейт, придвигаясь ближе.

– Да дело не в Чеде. Ну то есть и в нем тоже, но не в этом смысле. Просто он мне тогда сказал, что у меня есть семья.

Кейт подалась назад.

– Это он про Дымку, что ли?

– Она моя мать.

– Биологически – да. Из ящерицы и то бы получилась мать получше, а ведь они откладывают яйца и дают деру.

– Я знаю, что ты пытаешься меня защитить, Кейт, но тебе легко вот так запросто сбрасывать ее со счетов. У тебя-то есть семья.

– Она только и умеет, что причинять тебе боль.

– Но ведь она несколько раз возвращалась. Это что-нибудь да значит.

– И столько же раз уходила, – тихо сказала Кейт. – Разбивая тебе сердце.

– Я теперь сильнее.

– Вы о чем хоть? – вклинился Джонни. – Какие-то зашифрованные послания.

– Я собираюсь ее разыскать. Последний ее адрес у меня есть, я деньги ей отправляю каждый месяц. Подумала, может, если получится положить ее в клинику, у нас появится шанс.