– Что ты натворила?

– Спасибо за доверие, мам. Я просто поговорить хочу.

Тринадцатилетняя девочка хочет поговорить с родителями? Более того, Мара хочет поговорить с Кейт? Да снег в июле чаще выпадает.

– Хорошо, – осторожно ответила Кейт. – Ты точно ничего не натворила?

– Точно. Увидимся, пока.

Кейт уставилась на телефон.

– Что происходит? – вслух спросила она, но, прежде чем в голове оформился ответ, задняя дверь распахнулась, мальчики забрались в машину, и Кейт пришлось вновь оседлать привычную волну повседневной рутины.

Она заехала еще в пару магазинов, приготовила обед и в три часа вернулась, чтобы забрать из школы Мару.

– Ты точно не хочешь поговорить сейчас? – спросила она.

Мара сидела в пассажирском кресле, прислонившись к окну и опустив лицо, наполовину скрытое длинными темными волосами. Утром, собираясь в школу, она надела свои любимые джинсы с низкой посадкой, шлепанцы (хотя на улице лило), коротенькую розовую футболку и угрюмое выражение лица – ее главный аксессуар. Без этой угрюмой мины она из дома не выходила.

– Если бы я хотела поговорить сейчас, зачем бы я стала устраивать семейный сбор? Ну блин, мам, не тупи.

Кейт знала, что нельзя позволять дочери так с ней разговаривать; обычно она и не позволяла, но сегодня настроения ругаться не было, так что пришлось смолчать.

Оказавшись дома, Кейт поднялась прямиком к себе, зашла в ванную, выпила две таблетки аспирина и переоделась в спортивный костюм. Стараясь не обращать внимания на головную боль, усадила близнецов за кухонный стол с альбомами для наклеек и взялась за приготовление ужина.

Она едва заметила, как пролетело время, – в шесть вечера дверь распахнулась и Джонни пропустил вперед Талли.

– Только посмотри, кого я привел на наш торжественный сбор.

Кейт на мгновение оторвалась от приготовления тако.

– Привет-привет.

Она накрыла кастрюлю крышкой, убавила огонь и вышла им навстречу.

– Вы в курсе, что происходит?

– Я? Я вообще никогда не в курсе, – ответила Талли.