– Думаешь? – Кейт достала телефон, открыла быстрый набор и протянула трубку Маре: – Ну так расскажи ему.

– С-сама расскажи.

– Не я же прогуляла урок, чтобы пойти в кино. – Она встряхнула телефоном у дочери перед лицом.

Мара взяла его, прижала к уху.

– Пап? – Голос ее тут же смягчился, глаза наполнились слезами.

Кейт кольнула ревность. Батрачишь на нее, батрачишь дни напролет, а доверительные отношения у нее все равно только с Джонни.

– Пап, слушай, помнишь, я тебе рассказывала про тот фильм, ну, где девочка узнала, что ее тетя на самом деле ее мама? В общем, я сегодня пошла его смотреть, и это было… Что? Ну… – Голос стих почти до шепота. – Ну, это был четвертый урок, но… Да я знаю. – Она еще несколько мгновений помолчала, затем вздохнула: – Ладно. Пока, пап.

Мара отключилась и протянула телефон матери. Ровно на одно мгновение она снова превратилась в маленькую девочку.

– Запретил идти на фильм в выходные.

Кейт больше всего на свете хотелось воспользоваться моментом, протянуть к дочери руки, обнять ее, задержать рядом с собой эту маленькую девочку хотя бы ненадолго, сказать: «Я тебя люблю», но она не посмела. Долг матери в такой ситуации – да в большинстве ситуаций – не прогнуться, проявить стальную выдержку.

– В следующий раз будешь думать о последствиях, перед тем как выкинуть номер.

– Когда-нибудь я стану знаменитой актрисой и расскажу на телевидении, что от тебя не было никакого толку. Только мешала. А благодарить буду тетю Талли, которая в меня верит.

Она выскочила из машины и пошла прочь. Кейт догнала ее, зашагала рядом.

– Я в тебя верю.

Мара фыркнула:

– Ага. Ты мне никогда ничего не разрешаешь. Я вырасту и перееду к Талли.

– Когда рак на горе свистнет, – пробормотала Кейт еле слышно. К счастью, продолжить этот разговор у них не получилось. Войдя в здание школы, они встретили директора, поджидавшего их в вестибюле.

Лето перед девятым классом Мары стало безоговорочно худшим в жизни Кейт. Да, быть матерью тринадцатилетней девочки, которая учится в средней школе, было непросто, но теперь казалось, что это еще полбеды. А настоящая беда – это быть матерью четырнадцатилетней девочки, которая готовится пойти в старшую школу.

Еще и Джонни весь последний год работал по шестьдесят часов в неделю, а это тоже жизнь не упрощало.