— Думаю, ты, как всегда, предпочитаешь это.

Лицо человека, к которому он обращался, стало, казалось, еще костлявей от улыбки, словно внезапный разрез ножа обнажил бескровные десны и пожелтевшие зубы. Он сбил на затылок шляпу, уселся и поднес бокал ко рту.

— Не знаю, что будут пить твои друзья, — пояснил Макс, проделав ту же операцию со своим бокалом. — По крайней мере, ни разу не видел, чтобы они пили перно.

— Ничего не будут, — сказал Барбареско, тоже присаживаясь к столу.

Макс наслаждался крепким и сладким анисовым вкусом. Второй итальянец, Тиньянелло, остался на ногах и озирался по сторонам с обычным своим меланхолически-недоверчивым видом. Потом, повинуясь безмолвному приказу, отошел от стола и двинулся к газетному киоску, откуда, как понял Макс, мог незаметно держать под наблюдением всю площадь.

Он снова оглядел высокого и тощего человека с длинным носом и большими, очень глубоко сидящими глазами. Постарел с прошлой нашей встречи, подумал Макс. Но улыбка все та же.

— Говорят, ты фашистом заделался, Энрико, — сказал он мягко.

— Надо же куда-то подаваться, в наши-то времена.

Мауро Барбареско чуть откинулся назад, словно показывая: он не вполне уверен, что ему понравится этот разговор.

— Давайте к делу, — сказал он.

Макс и Энрико продолжали потягивать перно, глядя друг на друга. Перед последним глотком итальянец чуть приподнял свой бокал, как бы показывая, что пьет за здоровье соседа. Макс сделал то же самое.

— Если не возражаешь, — сказал он, — опустим насчет лет, зим и сколько воды утекло и про то, что годы никого не щадят.

— Согласен, — кивнул Энрико.

— Что поделываешь теперь? И как поживаешь?

— Недурно поживаю. Я сейчас при должности. В Турине. Служащий пьемонтской администрации.

— Политикой решил заняться?

Энрико театрально изобразил обиду:

— Хорошего же ты мнения обо мне! Общественной безопасностью!

— Ах, вот даже как?

Макс улыбнулся, представив себе Фоссатаро в кабинете. Это называется «пустили козла в огород». В последний раз они виделись три года назад, когда вместе проворачивали операцию, проходившую в два этапа: первый — на вилле в окрестностях Флоренции, второй — в апартаментах отеля «Эксельсиор»; Макс обеспечивал предварительное обольщение в отеле, на долю Энрико достались ночные технические работы на вилле. Тогда-то они видели в Арно, как отряды чернорубашечников с пением «Джовинеццы»[50] маршируют по площади Всех Святых после того, как забили до смерти нескольких несчастных.