— Сколько лет назад это было? Пять?
Макс кивнул. Довольное лицо итальянца вызвало в памяти деревянные мостки над морем, прибрежные бары с вылощенными гарсонами, дам в обтягивающих пижамах с широченными брюками, голые загорелые спины, знакомые лица, вечеринки с киноактерами, певцами, бизнесменами. Подобно Каннам и Довилю, летний Биарриц был первоклассным местом для охоты и сулил богатую добычу тому, кто умел выследить ее и загнать.
— Тот актер с невестой… — напомнил Фоссатаро, продолжая улыбаться.
И рассказал Барбареско о том, как летом тридцать третьего они с Максом провернули очень тонкое и деликатное дело с киноактрисой по имени Лили Дамита, которой Макс, познакомившийся с ней на партии в гольф, посвятил три утра на пляже, три вечера в баре и три ночи на балу. И вот в решающий миг, когда он уже собирался увести ее на танцы в отель «Мирамар», дав Фоссатаро возможность пробраться на виллу и забрать деньги и драгоценности тысяч на пятнадцать долларов, в дверях отеля совершенно неожиданно возник жених Лили, известный голливудский актер, раньше срока окончивший съемки. На руку Макса сыграли два благоприятных обстоятельства. Во-первых, ревнивый бойфренд по пути в отель сильно перебрал, так что уже не очень твердо стоял на ногах, когда его возлюбленная вылезла из такси с неизвестным господином: его шатало, и удар, направленный в челюсть элегантному соблазнителю, цели не достиг. Во-вторых, Энрико Фоссатаро, готовый отправиться на потрошение виллы, находился за рулем прокатной машины метрах в десяти от места действия. Увидев, что происходит, он подоспел на выручку и, покуда Лили Дамита верещала и кудахтала, как курочка, на глазах у которой режут ее петушка, вдвоем с Максом методично и спокойно дал американцу взбучку (причем швейцары, коридорные и прочая отельная челядь взирала на это с удовольствием — крепко пивший актер популярностью не пользовался), отколотив его на все пятнадцать тысяч, только что уплывших у них из рук.
— А знаешь, кто это был? — спросил Фоссатаро, обращаясь к Барбареско, слушавшему теперь с явным интересом. — Ни больше, ни меньше, Эррол Флинн![53] — и расхохотался, хлопнув Макса по плечу. — Представь, мы с этим вот субъектом набили морду самому капитану Бладу!
— Знаешь, что такое книжка, Макс? В шахматах? Не какая попало, а
Они идут в парке, окружающем отель «Виттория», по боковой аллее, которая тянется на манер туннеля под кронами деревьев, и яростное солнце, пробиваясь сквозь листву, кладет на землю пятна света. За крышами густо увитых плющом беседок видны реющие над утесами Сорренто чайки.