– Энца Раванелли.

– Звучит словно название оперы. Раванелли? Вы с севера Италии? – спросил он. – Во мне чешская и венгерская кровь, но родился я в Нью-Йорке. То еще рагу.

– Спорим, никто не понимает в рагу больше ирландцев, – живо ответила Лаура, продолжая сверлить Блазека взглядом.

– Эй, Вито, нам пора сматываться, – сказал какой-то молодой человек, просунув голову в дверь.

– Уже бегу, – бросил Вито через плечо, затем добавил: – Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

– Мы будем здесь – сострачивать наши сердечки и выворачивать их наизнанку, – сказала Лаура, глядя ему вслед. – У этой работы есть еще и бонусы. – Она присвистнула. – Если ты соберешься на свидание с мистером Блазеком, я сошью тебе новую шляпку.

Энца размечала мелом внутренний шов мундира.

– Я люблю голубой, – откликнулась она. – Яркий, цвет павлиньего пера.

Лаура улыбнулась, выдергивая нитки из своего мундира.

Дверь распахнулась, и в костюмерную вошла Серафина. Она положила на стол стопку папок и оглядела своих мастериц, обратив внимание на то, чем занята каждая. Взяв в руки готовый мундир для хора, она одобрительно кивнула.

– Энца, у меня есть для тебя работа. Синьор Карузо возвращается утром. Его костюмы готовы, но нуждаются в подгонке. Я бы хотела, чтобы ты мне ассистировала.

– Для меня честь помочь вам, синьора, – ответила Энца, пытаясь скрыть удивление.

Серафина удалилась. Забрав у Энцы последний мундир, работавшие за машинками девушки бросились ее поздравлять. Лаура была так счастлива за подругу, что не сдержала победного клича.

Энца перевела дух. Она знала, что это самый важный момент в ее профессиональной жизни – миг, когда ее выделили и выбрали за талант. Ради этой возможности она и работала с четырнадцати лет. Навыки, заложенные еще в ателье синьоры Сабатино, в родных горах, и доведенные до автоматизма на фабрике, наконец-то раскрылись. Талант перестал быть ее частным делом, его увидели и оценили другие. И теперь ей предстоит подшивать одеяния самого Великого голоса. В это верилось с трудом. Если бы Анна Буффа могла ее сейчас видеть!

10 Бокал шампанского Un Bicchiere da Spumante

10

Бокал шампанского

Un Bicchiere da Spumante

Энрико Карузо стоял на примерочном табурете в собственной просторной гримерной Метрополитен-опера и дымил сигарой.

В надежде угодить звезде декоратор позаимствовал лучшие идеи у дизайнера интерьеров Элси де Вульф, создав для Карузо логово, цветовой гаммой напоминавшее южное побережье Средиземного моря – родину певца. Не комната, а сплошь солнце, песок и морская пена. Софа в семь футов длиной, обтянутая бирюзовой шенилью и обитая гвоздями с большими коралловыми шляпками, вызывала в памяти воды Сорренто. Лампы – шары из матового стекла под мандариновыми абажурами. Над головой – медная люстра, словно клубок солнечных лучей с круглыми белыми лампочками на концах. Как будто само итальянское лето было припрятано за декорациями, костюмами и реквизитом.