– Как все прошло? – спрашиваю я Мерит, когда она садится на пассажирское сиденье.

Мерит отворачивается от меня, волосы падают ей на лицо.

– Отлично.

– А как там другие дети?

Она пожимает плечами:

– Нормальные. Я сидела с тремя другими девочками, которые осенью пойдут в ту же среднюю школу, что и я.

– Так это же здорово! – Интересно, а та девочка, с которой шла Мерит, одна из них? – Есть хорошие учителя?

Мерит отводит взгляд, и я понимаю, что у нее дрожит подбородок.

– Эй! – Я дотрагиваюсь до руки дочери. – Что происходит?

У Мерит из глаз брызжут слезы.

– Ничего. Это просто глупо. Учителя очень милые. Реально милые. – Мерит вытирает мокрые щеки. – Все было очень хорошо. Веришь? Я типа даже подумала, что выгляжу нормально. И никто ничего плохого обо мне не сказал. Но получается, что им и не нужно было. Я сидела вместе с ними за ланчем, но практически ни к чему не прикоснулась, потому что никто не ел. Кто-то рассказывал о парнишке с алопецией и как это ужасно, и я смеялась. Смеялась. Я была рада, что они прикалываются не надо мной. И хотя они отвратительные, я предпочла бы быть такой, как они, а не такой, как я.

– Мерит…

– А потом у нас была физкультура. Сегодня мисс Тибодо, тренер по теннису, просто устроила нам экскурсию в раздевалку. Показала душевую и шкафчики, а потом посмотрела на меня и сказала, что тут даже есть занавеска для переодевания, если кто стесняется. Я решила, она хочет сказать, меня нужно прятать от всех. Но…

Я на автомате выскакиваю из припаркованной машины, сама толком не понимая, что делаю. Рысью огибаю здание школы и попадаю на теннисный корт, где женщина в тренировочном костюме несет проволочную корзину с ярко-желтыми мячиками.

– Прошу прощения, – закипая, говорю я. – Вы мисс Тибодо?

– Да. Привет? – Она поворачивается ко мне с улыбкой.

– Я мама Мерит Эдельштейн.

– Мерит, – повторяет она, словно мысленно тасуя колоду, и я точно вижу, в какой именно момент она вспоминает мою дочь.

– Она сообщила мне, что вы сказали ей на уроке физкультуре.

У тренерши озадаченный вид.