– Уайетт, – говорю я. – Это Брайан.

Мама любила говорить, что беда не приходит одна, и была совершенно права.

Результаты теста ДНК.

Катастрофа самолета, совершавшего рейс из Каира в Бостон.

И мое сердце. При любом исходе сложившейся ситуации оно будет разбито. Я объясняю Брайану, что из Лондона полетела в Каир, нашла Уайетта, рассказала ему о Мерит и мы возвращались к ней на самолете, который потерпел катастрофу. Я думала, со мной все в порядке, поскольку покинула место крушения на своих ногах. Меня даже не осматривал врач, поскольку из нас двоих именно у Уайетта была кровоточащая рана на голове. Но в тот момент, когда я получала у представителя авиакомпании информацию о рейсах до Бостона, комната вдруг поплыла перед глазами. Больше я ничего не помню.

Я смотрю, как мужчины молча мерят друг друга глазами. Затем Уайетт протягивает Брайану руку.

Брайан ошалело смотрит на нее:

– Ты что, твою мать, издеваешься надо мной?!

Моим нежданным спасителем становится врач-нейрохирург, пришедший с осмотром и явно обрадовавшийся, что я очнулась. Чтобы не путаться под ногами, Брайан с Уайеттом расходятся по разным углам, и доктор начинает осмотр: светит фонариком мне в глаза, задает вопросы, нажимает на пальцы ног, чтобы проверить центральную нервную систему. Врач объяснил, что мне пришлось сделать экстренную трепанацию черепа, поскольку компьютерная томограмма показала эпидуральную гематому. Хирурги устранили давление на мозг, убрав скопление крови между оболочкой мозга и костью в эпидуральном пространстве. Они просверлили отверстие в черепе, откинули кожный лоскут, извлекли сгусток крови, укрепили череп крошечными титановыми пластинами и наложили швы. На моей стороне была молодость и удачное стечение обстоятельств, ведь я потеряла сознание в травматологическом центре высшего уровня, благодаря чему получила неотложную медицинскую помощь, что позволяло надеяться на благоприятный исход. Мне придется еще на два-три дня остаться под наблюдением врачей здесь, в Северной Каролине, но потом я смогу продолжить лечение в больнице поближе к дому.

Опять это сакраментальное слово.

К концу осмотра головная боль утихает, а мой голос уже не такой слабый.

– В общем и целом, – говорит врач, – вам во всех отношениях крупно повезло.

И он, оставаясь в счастливом неведении, покидает нас, чтобы сделать запись в моей медицинской карте на столе у медсестры.

Я перевожу взгляд с Брайана на Уайетта.

– Уайетт, ты не мог бы оставить нас на минуту, – проглотив ком в горле, прошу я.

Он моментально меняется в лице, отчего у меня начинает щемить сердце.