– Но я же не умерла.

– Да, это все меняет.

Я пытаюсь поймать взгляд мужа:

– Разве?

Тот факт, что я лежу на больничной койке и ему меня жаль, отнюдь не означает, что чувства, бушевавшие в его груди еще вчера, не продолжают бродить под маской напускной невозмутимости.

Брайан нервно откашливается:

– Ты с ним спала? – (Уж чего-чего, но подобного вопроса я ожидала меньше всего.) – Так спала или нет?

– Да, – нервно сглотнув, отвечаю я.

В глазах Брайана такая боль, что меня начинает подташнивать. А ведь это я с ним такое сотворила – и с собой тоже. Его молчание действует угнетающе. Уж лучше бы он орал! Брайан, обмякнув, садится на стул возле моей кровати:

– Ты что, в него влюбилась?

Самый щадящий удар, как правило, самый точный.

– Я никогда не переставала его любить, – шепчу я.

Брайан кивает, упорно избегая моего взгляда:

– Знаешь, на физических конференциях физики постоянно рассматривают теоретические ситуации. Скажем, вы пассажир самолета, у которого внезапно отказывает двигатель, самолет вот-вот разобьется, и вы умрете. Так вот, почувствуете ли вы облегчение оттого, что где-то в мультивселенной имеются некие другие ваши версии, которые будут жить? И наоборот, станет ли вам еще хуже, если вы будете знать, что жизнь других ваших версий – это полный отстой? Вас или исключили из школы, или толкнули на преступный путь, или подло бросили, или поставили перед фактом развода. Если честно, именно такие вещи и обсуждают специалисты по квантовой физике. – Наконец Брайан смотрит прямо на меня. – Хотя и чисто гипотетически.

– Я не хотела, чтобы все так случилось, – мямлю я.

– Ладно, побереги силы. По крайней мере, мне-то можешь не рассказывать, – сдержанно улыбается Брайан.

В идеальном мире самолет не потерпел бы катастрофы. Я не лежала бы на больничной койке с дырой в черепе. И имела бы возможность спокойно представить Уайетта Брайану и Мерит.

Впрочем, в идеальном мире не пришлось бы этого делать.

– Я возвращаюсь домой к Мерит, – сообщает Брайан, и у меня сразу отвисает челюсть.

– Что?