А вдобавок ко всему перед ним возник этот верзила и орет на него прямо на улице…

– Где она?

Малкольм хотел ответить, что ему-то откуда знать, черт побери, но боевой дух покинул его. Он сломался. И устало ткнул пальцем в сторону квартиры над лавкой.

– Она там, – пробормотал он.

И как раз в этот момент мощный поток воды из переполненного стока на крыше, забитого во время бури (Полли всегда заставляла Джейдена чистить его после сильных дождей), обрушился на спину Малкольма и промочил его единственный костюм.

Хакл посмотрел на окно старой квартиры Полли:

– Вы уверены?

Малкольм злобно моргнул и уже собирался выдать что-нибудь язвительное, но Хакл уже прошел мимо него, как мимо пустого места. И когда Малкольм повернулся, чтобы пойти просушиться, выглянуло солнце.

Глава 30

Глава 30

Проснувшись, Полли не имела ни малейшего представления о том, где находится, но в окно сочился солнечный свет, отражавшийся от воды, словно шторм был не более чем сном. Она встряхнулась. Где она? Что происходит? Что за стук в дверь?

Полли села и тут же застонала. Ее ребра жгло огнем; сейчас, утром, боль была намного сильнее, чем накануне ночью. И голова казалась набитой ватой. Полли на мгновение испугалась, что не успеет испечь утренний хлеб, но тут же вспомнила, что этим утром о работе можно забыть. Она встала. Наверное, в дверь стучала Селина. Видимо, Полли заперла ее вечером… о боже, она не нарочно… Ну, по крайней мере, она не улеглась в кровать Селины.

Полли тихонько заковыляла к двери, потирая лицо, все еще покрытое сухой солью. Ее волосы превратились в бесформенный ком, они потребуют серьезной работы, прежде чем вернутся в нормальное состояние. Ладно, об этом она может подумать потом.

– Прошу прощения, прошу прощения, – закричала она все еще хриплым со сна голосом. – Наверное, я нечаянно закрыла замок…

Она мгновенно умолкла, открыв дверь. К ее крайнему изумлению, там в золотом утреннем сиянии стоял Хакл – он показался ей почему-то выше и шире в плечах, чем она помнила.

– О боже мой… – прохрипела она. И повторила: – Боже мой…

У Хакла был тот еще вид. Рубашка грязная. Ботинки и брюки насквозь мокрые. Волосы слиплись, глаза покраснели и опухли. Он оброс щетиной. И он представлял собой самое прекрасное зрелище на свете.

Полли ощутила, как бьется его сердце. Оно будто колотило по ее ушибленным ребрам. Но ей было совершенно все равно.

– Господи… – снова и снова повторял Хакл. – Господи! Я не могу наглядеться на тебя!

Он ослабил объятия и лишь теперь взглянул ей в лицо.