– О чем ты?

Полли показала на две смутные фигуры за окном:

– Если мама Джейдена дома, то сам он здесь…

Хорошенько приглядевшись, сквозь пыльные окна пекарни можно было различить страстно обнимавшихся Джейдена и Флору.

– Она опять пропустит отлив, – предсказала Полли.

– Джейден дал интервью местным новостям, – сообщил Хакл. – Я сам видел. Они и тебя хотели расспросить, и я сказал, что поговорю с тобой, а потом забыл. Извини.

– О боже! – вздохнула Полли. – Ничего хуже и вообразить нельзя. Слава богу, что ты забыл.

И как раз в этот момент в задней двери пекарни показалась жалкая фигура. В руках у нее был небольшой футляр и маленький железный сейф. Фигура остановилась, чтобы посмотреть на Джейдена и Флору, ничего не заметивших, и быстро прошла мимо входной двери.

Это был Малкольм. Он выглядел подавленным.

– Эй, тупица! – закричал Рубен.

– Перестань, Рубен! – осадила его Полли.

Она не могла ненавидеть Малкольма сейчас, после того, что случилось штормовой ночью. Теперь все сплотились вокруг нее, Полли. И казалось совершенно не важным, какие чувства вызывал у нее прежде Малкольм.

Тот остановился, будто ожидал, что теперь в Маунт-Полберне его будут называть не иначе как тупицей.

– Что?

– Сколько стоит твоя пекарня? Которую ты просто развалил!

Малкольм фыркнул.

– Это не моя пекарня, – сказал он. – Она принадлежит моей маме. И… мама не хочет, чтобы я здесь работал.

– А почему? – спросила Полли, внезапно обеспокоившись. И шагнула вперед. – Это не я, Малкольм! Я не вмешивалась в ваш бизнес! Люди, которые приходят ко мне за хлебом, – не местные. И простите, что я на вас подумала, – ну… насчет фургона. Мне очень жаль.

– Нет, мой уход никакого отношения к вам не имеет, – ответил Малкольм. – Хотя как вы могли подумать, что я такое сотворил с вашим фургоном? Впрочем, не отвечайте.

– Ну… и что теперь? – спросила Полли.