Мэтт подошел к окну и посмотрел на ближнюю лужайку, посмотрел очень внимательно, а потом возразил:

– Но это не Рождество.

– Ну, если верить календарю, то именно Рождество.

– Нет, Рождество другое, – и, покачав головой, Мэтт быстро вышел из дома и направился к амбару, а через пять минут я услышал, как заработал мотор, а потом увидел, как Мэтт обходит дом по фасаду, держа в руке насос, действующий, как правило, под высоким давлением. Остановившись на пороге дома, он нажал на кнопку, и вода мощной струей вырвалась в воздух на высоту тридцати метров и рассыпалась мельчайшими брызгами, образовав как будто водяной зонтик и застывая в морозном воздухе крошечными каплями. Так Мэтт орудовал своей «волшебной палочкой», превращая усадебный дом Уэверли в сказочный ледяной дворец, внутри которого Кэти музицировала, Джейс, вооруженный револьверами, вел свою армию в атаку, топая по сверкающему паркету маленькой гостиной, а я согревал руки чашкой с кофе, стараясь удержаться от счастливых слез.

Мэтт, увязая в снегу трехдюймовой[30] высоты и вполне удовлетворенный тем, что вот именно сейчас, по его мнению, и наступило Рождество, отправился на сеновал с желанием отоспаться, однако буквально через несколько минут появился снова, тронул меня за плечо и произнес:

– А можно спросить?

– Ну конечно!

Мы вместе поднялись на чердак, и он указал на какой-то предмет, стоящий в углу и покрытый пыльной простыней.

– А можно мне снова его забрать себе и потом подарить мальчику?

Приподняв простыню, я увидел замок лего, который Мэтт преподнес мне в подарок почти двадцать пять лет назад.

– Конечно, Мэтт, – согласился я, – думаю, он ему очень понравится.

Мы с трудом спустили замок вниз, водрузили его на пустой кедровый ящик, бросили в огонь пожелтевшую от старости, пыльную простыню и вновь явили миру красоту замка. Джейс от восторга застыл на месте, как мальчик из одного диснеевского фильма, сраженный этим явлением из мира всего Прекрасного и Невозможного, а Кэти на цыпочках подошла к Мэтту, взяла его за руку, поцеловала в щеку и поблагодарила:

– Спасибо, Мэтт! Он прекрасен!

Потом Кэти пекла блины, а я заметил, как Джейс наградил ее «сиропным» поцелуем, запечатлевшим на ее щеке мокрый розовый след. В тот день мы веселились и смеялись у камина, играли в снежки, в солдатиков, освободили принцессу из зáмковой башни, сражались с крокодилами в болотах и спели, по крайней мере, пару раз все песни, которые знали.

В ту ночь я уложил Джейса спать, уставшего от игр, на постель мисс Эллы и, подтянув одеяло под самый его подбородок, сказал ему: