– На пергаменте также должны быть надписи на греческом, рисунки и диаграммы, – продолжил Уит. – Он похож на инструкцию.

– Нет, – сказала я. – Я не находила ничего подобного. Что это?

– Алхимия, – сказал он.

– Алхимия? – переспросила я.

– Сейчас это не важно. Главное – это Лурдес.

Верно. Моя мать-воровка.

– Я все еще кое-чего не понимаю. Что насчет письма Масперо?

– То, которое ты нашла в их гостиничном номере? Она могла легко его подбросить. Подумай сами – почему она не отправила его?

В памяти живо всплыл конверт. Его тяжесть в моих руках, помятое письмо внутри. На нем даже не было марки. Я хотела возразить, защитить свою мать, но у меня не хватило слов. Каждое мгновение, проведенное с ней, было испорчено ее обманом. Я, как глупый ребенок, помогла ей украсть бесценные произведения искусства, имеющие огромное историческое значение. Мой дядя будет опустошен, узнав правду.

Мама все продумала.

– Она хотела, чтобы это письмо нашли, чтобы подозрение пало на ее брата. Я была такой идиоткой, – сказала я. – Все это время она манипулировала мной.

Уит мягко опустил ладонь мне на плечо.

– Она использовала твою любовь против тебя. Это подло. Я бы тоже поверил своей матери.

Стыд затягивал меня, как зыбучие пески. Я не заслуживала ни сострадания, ни снисхождения. Мой поступок был непростительной глупостью.

– Ты не обязан проявлять доброту ко мне.

– А ты, – строго сказал Уит, – не будь так строга к себе. Только не из-за этого.

Я услышала его слова, но не могла принять их. Я совершила ужасную ошибку, и все во мне хотело исправить ее.

– Что мне теперь делать?

– Иди спать, – тихо произнес Уит. – Утром мы поговорим с Рикардо.

Сердце ухнуло у меня в груди.