– Дыши глубже, пожалуйста, – она обхватывает его за талию и прижимается всем телом, – попробуй считать цифры. Не по порядку, случайно.

– Поможет? – глухо выдавливает из себя Гэри.

– Хуже точно не сделает.

– Три, – медленно начинает он, – пятнадцать, шест… шесть, двадцать два.

Она так и стоит, чувствуя, как постепенно успокаивается сердце. Голос Гэри становится увереннее, метод и правда срабатывает. Наконец, он отрывается от машины, но Пайпер не дает ему сесть на водительское сиденье.

– Моя очередь, – она протягивает ладонь за ключами, – ты и так четыре часа за рулем.

– Хорошо. – Гэри не спорит и дает усадить себя на пассажирское сиденье.

Пока выезжают, они не встречают ни единой живой души – город словно вымирает после заката. Пайпер рада: это значит, что их запомнит только одна тетушка, и та, судя по всему, жуткая сплетница. Может, ей даже никто не поверит, что в такую глушь ради умирающего британца заехали двое американцев.

Звучит ведь странно для такого места, да? Наверное, даже для Росарио было бы неправдоподобно.

– Нам придется остаться в Росарио на ночь, – говорит Гэри, когда они выезжают на трассу, – мы попадем туда не раньше полуночи.

– Зачем? Есть ночные рейсы. Посмотри у меня в блокноте, – кивает Пайпер на свой рюкзак.

– Ты и это записала? Точно, вот, в час ночи.

– Как раз успеем. Лишь бы этот старый жук свою контору не прикрыл, а то как мы машину вернем?

– Бросим на парковке. А вылет обратно у нас во сколько?

– Я еще не брала обратные билеты.

Гэри молчит, и Пайпер бросает на него взгляд искоса: у того сдвинуты брови и вопросительный взгляд.

– Что такое? – переспрашивает она. – Там есть рейс в восемь вечера, но я не была уверена, что он нам подойдет. Мало ли, пришлось бы бежать быстрее. Тогда мы бы взяли паром до Монтевидео, оттуда прыгнули на рейс до Мехико. А из Мехико уже в Нью-Йорк.

– И когда бы мы тогда вернулись?

– В понедельник вечером.

– Нас бы потеряли к десяти утра.