– Минутку, – вмешивается Гэри рыком. – Кэтрин, если Тыковка чего-то не хочет говорить, он не обязан. Такое у нас правило, окей?

– Подожди, – устало прикрывает глаза Том. – Кейт права. Мне просто нужно время, я сейчас соберусь и скажу.

– Хочешь, пойдем покурим, – предлагает Гэри.

– Я бросил. И пить тоже. А еще мне нельзя острое, заниматься спортом и кучу всего.

Слова начинают выплевываться сами собой, хер остановишь. К счастью, Гэри, Пайпер и Кэтрин его не перебивают.

– В общем, я ни о чем вам не рассказывал, ни об отношениях, ни о свадьбе, потому что хуй знает, как объяснить так, чтобы не ляпнуть лишнего. Братишка, еще раз познакомься, это Кэтрин, и когда мы встретились, она была моим онкологом.

– Чего?

– У меня рак, Гэри. Крупноклеточный рак легких.

– Ебано-наблевано, – выдыхает тот и закрывает рот рукой.

Эти слова отлично выражают все, что сам Том чувствует по поводу ситуации. Наверное, точнее было бы сложно придумать.

Пайпер в ужасе вжимается в спинку дивана, инстинктивно тянется к Гэри. Комната застывает, как в кино, когда бомба уже упала, но взрыв еще не начался и клубы дыма и огня словно ждут чьей-то команды.

– Третья стадия, – спокойно проговаривает Том. – Пока поддается лечению.

– Давно? – спрашивает Гэри.

– Три месяца. Помнишь, мы в апреле собирались на футбол? На дерби?

– Такое хер забудешь.

– На тот момент я уже знал. Хотел вам сказать, но когда Леон начал свой движ с «Дженерал Моторс», понял, что это никому не нужно. И еще что справлюсь пока сам.

– В смысле «никому не нужно»? – вскидывается Гэри. – Ты бы хоть намекнул как-то. Три месяца, что за… Какие прогнозы?

– Их никто не дает. Но, как понимаю, еще есть шанс на ремиссию.

– Это что значит?

– Что опухоль уйдет. Никто не гарантирует, что она не вернется, но угроза жизни будет намного ниже.