– Тебе платил сам барон?

– Он переводил что-то вроде зарплаты на офшорные счета, оформленные на близкую подругу моей матери. Они обе живут на эти деньги, я только ими управляю. Видишь, мне даже не нужно их отмывать, каждый цент на моих счетах легален.

– Ничего себе, – приподнимает бровь Зои.

Леон садится рядом с ней и переплетает их пальцы.

– У меня все под контролем, – обещает он. – Мы уничтожим наши документы здесь, в Лондоне. Не будем рисковать и тащить их через океан.

– Знаешь, единственный человек, которого мне жаль во всей этой ситуации, – Бонни Эвинг.

– А что с ней? – задумчиво спрашивает Леон.

– Руби сказала, она беременна. Даже с их богатством растить ребенка, пока отец в тюрьме, – это так себе идея, – объясняет Зои.

Лицо Леона меняется, глаза округляются, а брови сходятся на переносице. Сначала он даже ничего не отвечает, но после короткого размышления тяжело вздыхает.

– Давай кое-что проверим.

Он берет телефон и набирает кого-то из адресной книги.

– Бо, привет. Прости, что обращаюсь с такой просьбой, но не могу дозвониться до Грега Эвинга, а он мне очень нужен. Он не у тебя?.. Ах вот как. Нет-нет, спасибо, поищу дальше. Я?

Леон поворачивается к Зои и оглядывает ее с ног до головы.

– Нет, я, пожалуй, тоже пока воздержусь.

Отключив звонок, он поднимается и хмуро смотрит на чемодан.

– Ебаный Грег, почему именно сейчас, – протягивает руку он, – дай мне его документы.

– Что ты собираешься с ними делать?

– Уничтожу вместе с нашими.

– Он тебя подставил.

– И я его накажу. Но даже если отец – лютая мразь, ребенка нельзя его лишать.