У Култи, кажется, дернулся глаз, а жилка на челюсти запульсировала. Только тогда я поняла, что сказала.

– Я не хотела тебя обидеть. Твоя жизнь – твое дело. Я не осуждаю, просто я старомодная и придирчивая. Наверное, поэтому у меня после него и не было отношений, ха.

Вот теперь его глаз точно дернулся, и мне стало стыдно, что я завуалированно назвала его непривлекательным кобелем.

– Слушай, ну прости. То, что я не могу заниматься чем-то таким с человеком, которого не люблю, не значит, что это плохо. Просто это не мое. На вкус и цвет все фломастеры разные.

У Култи снова дернулся глаз, но в этот раз я заметила, как он напрягся, с силой стиснув зубы.

– Что? – спросила я.

Он промолчал.

Потом запрокинул голову, закрыл глаза и сжал переносицу. Вдохнул, выдохнул. Еще раз вдохнул. Да что с ним такое?

– Рей, ты в порядке?

Приоткрыв один глаз, он глубоко втянул воздух.

– Хватит говорить о сексе.

О боже.

– Ладно. Прости. Вот уж не думала, что ты такой скромник.

Он поперхнулся и открыл второй глаз. Сказал ли он что-нибудь? Нет, ничего.

Я все сидела и ждала чего-то еще, но он молчал. Я правда не думала, что он так оскорбится. Я ведь даже не сказала слово на «с», не говоря уж об откровенной похабщине. Так что я не совсем понимала, чего он разбушевался.

Он все молчал, сверля взглядом дно верхней койки, и я заерзала.

– Покажешь татуировку? – Он постоянно старался прикрыть ее, и я весь день гадала, что же он там скрывает.

Мистер Скрытень едва заметно склонил голову, но потом чуть ли не воинственно кивнул. Отложив планшет на кровать, он повернулся ко мне боком и осторожно приподнял рукав футболки. Там, где всего два дня назад была татуировка в форме креста, которой было столько же лет, что и мне, теперь будто по волшебству появились очертания птицы. Очень красивой и царственной птицы.

– Феникс, – пояснил Култи, будто прочитав мои мысли.

– Старой татуировки совсем не видно, – удивилась я, осматривая огромные прекрасные крылья и причудливый гребень на голове. – Потрясающая работа, Рей. – Хотелось потрогать, но кожа еще не зажила, и я боялась поцарапать ее или испортить. – Серьезно, гораздо лучше креста. Почему ты решил набить именно его?