Но потом они сказали бы мне сменить номер, и мы завалились бы в ресторан и насмеялись бы до колик.

Я мысленно перемалывала это до самого дома, пока внедорожник, который, как я теперь сама убедилась, был отлично отреставрирован внутри, не свернул на подъездную дорожку. Мы все вышли. Эйм, чуть не волоча ноги, направился к дому. Роудс задержался возле машины, а мистер Рэндалл пошел к «Гелендвагену» – что-то в нем оставил.

Я постояла и пошла к себе, напоследок крикнув:

– Пока, Эймос! Пока, Роудс! До завтра! И спасибо, что пригласили!

Я не знала, какие у них были планы, и могла лишь пожелать им всего наилучшего.

Но Роудс повернулся ко мне – лицо его было серьезно, на щеках играли желваки. Он стоял совсем близко и понизил голос так, что только мне было слышно:

– Спасибо, что составили компанию!

Я ощущала тепло, исходящее от его тела.

– Пожалуйста! – просияла я.

– Я ваш должник.

Я покачала головой:

– Ерунда! Но если не откажетесь проконсультировать меня насчет катания на лыжах или снегоступах, буду благодарна.

Невероятные серые глаза скользнули по моему лицу, и он кивнул:

– Договорились.

Мы смотрели друг на друга, и окутавшее нас молчание было давящим и томительным.

Я опустила взгляд и заметила его сжатые кулаки.

– Спокойной ночи! – Я сделала назад шаг, потом другой. – Спокойной ночи, мистер Рэндалл! Еще раз спасибо за ужин!

Пожилой мужчина стоял возле машины, дверь со стороны водителя была открыта. Отвечая, он обернулся:

– Пожалуйста! Спокойной ночи!

Роудс и Эйм уже ушли в дом, а я была на полпути к гаражу, когда он снова подал голос: