– Они ненавидят меня?
Я остановилась. Он стоял на фоне открытой двери и, судя по очертаниям фигуры в слабом свете салона, смотрел в мою сторону. Я колебалась. Я очень долго колебалась.
– Скажите как есть. Я справлюсь, – проговорил мистер Рэндалл стальным голосом.
И все же я колебалась. Потом на секунду сжала губы и сказала:
– Не думаю. И о том, что… вы есть, я узнала всего неделю назад.
– Они ненавидят меня.
– Если вы так считаете, мистер Рэндалл, тогда я не понимаю, почему вы меня спрашиваете. Я сказала правду. Я не думаю, что они ненавидят, но…
– Мне уехать? – неожиданно спросил он.
– Послушайте, я почти ничего не знаю о ваших отношениях. Как я уже сказала, до недавнего времени я даже не знала, что у Роудса, или Тобиаса – я не в курсе, как вы его называете, – есть отец. Я живу здесь с июня и впервые вас вижу.
Он погрузился в молчание: видимо, у них это было семейное.
– Вы
– А сами-то как думаете? – огрызнулся он.
– Я думаю, что вы задаете мне вопрос и при этом хамите в ответ, – сказала я. – И с Эймосом и Роудсом – Тобиасом – вы тоже вели себя по-хамски, а теперь пытаетесь вывернуть все наизнанку и представить себя жертвой.
–
М‐да, насколько же все проще, когда не паришься о своем будущем, разговаривая с разными придурками!
– Вы устроили Эймосу разнос. Отчитывали сына. У моего дяди трое сыновей, и все они считают, что им сказочно повезло с отцом. И я тоже так считаю. Я росла без отца и иногда жалею о том, что его не было рядом. Он производит впечатление порядочного человека. Как я уже говорила, я не знаю о ваших отношениях и о вашем прошлом, но я знаю Эймоса и вроде бы знаю Роудса. Он обожает сына, как и положено хорошему отцу. И Эйм это знает, но осознает не в полной мере, потому что не видит, как отец смотрит на него. Но Роудс упорно старается, хотя они почти полные противоположности, за исключением манеры смотреть в глаза и привычки молчать. Это я к тому, что если вы настолько обеспокоены тем, что они о вас думают, что спрашиваете об этом
Он ничего не сказал.