И где-то глубоко внутри меня жило чувство, что этот порядочный немногословный мужчина не разбрасывается такими словами. И своим временем. Но готов потратить его на меня.

Вот поэтому-то, движимая скопившейся в сердце теплотой к этому ставшему мне близким человеку, я показала на тонкую ткань, которую держала в руке.

– Пытаюсь разобраться с новой палаткой, но ничего не получается.

Роудс наклонился над хаотично валявшимися черными и синими комплектующими.

– Что-то не так с нумерацией… Я пролила воду на инструкцию и не понимаю, что куда втыкать, – объяснила я. – В последний раз чувствовала себя такой дурой, когда только начинала работать в магазине.

– Если не понимаешь, это не значит, что ты дура, – он присел на корточки. – Есть упаковка или фото?

Иногда он бывает просто душкой!

Я сходила за дом и принесла упаковку, оставленную возле мусорных контейнеров, которые Эймос вывозил раз в неделю.

Роудс поднял голову и на мгновение перехватил мой взгляд. Потом посмотрел на изображение на картонной упаковке, и между его бровями залегла морщинка. Он скривил губы и кивнул.

– Маркер есть?

– Ага.

Серые глаза снова встретились с моими.

– Неси. Отметим каждую деталь, чтобы понять, что куда идет.

Мне сильно повезло! Поднявшись к себе, я достала из сумочки серебряный маркер и примчалась назад. Роудс уже начал собирать стойки. Лицо у него было задумчивое.

Я присела рядом на корточки и подала маркер.

Беря его, он коснулся моей руки мозолистыми кончиками пальцев, другой рукой снял колпачок и, подняв деталь, задумчиво хмыкнул:

– Это явно идет наверх, видишь?

Я не видела.

– А эта похожа на ту, – терпеливо объяснял он, беря другую стойку и крепя ее к первой.

Это я поняла.