– Вы и сейчас не старый!

Он фыркнул:

– Тогда был моложе. В старшей школе Джонни ввязался в драку, и мы с Билли вписались. Не помню, из-за чего все произошло. Помню, что разбил костяшки и все вокруг заляпал кровью. Я думал, она никогда не остановится.

Он пошевелил пальцем и опять коснулся моего.

Я не убрала руку.

– И много вы дрались по молодости?

– Несколько раз, но потом уже нет. Тогда во мне было много злости. Но теперь ее не осталось.

Я подняла глаза и поймала его напряженный взгляд. Выражение лица было спокойным, даже отрешенным, и оставалось лишь гадать, о чем он думает. Я улыбнулась, но ответной улыбки не последовало.

Вместо этого Роудс спросил:

– А вам случалось драться?

– Нет. Никогда. Я ненавижу конфронтации. Меня нужно сильно разозлить, чтобы я повысила голос. Но вообще-то я предпочитаю не париться. И меня не так-то просто задеть. Большинство проблем можно уладить, если выслушать и вовремя обнять. – Я указала на пару отметин на лице и руках. – А это у меня от неосторожности.

Он фыркнул, и я даже растерялась. Судя по выражению лица, он и сам от себя такого не ожидал.

– Вы смеетесь надо мной? – Я усмехнулась.

Губы у него дрогнули, но в глазах впервые появился блеск.

– Не над вами. Над собой.

Я озорно прищурилась.

Его палец коснулся моего, а губы растянулись в настоящей улыбке. Наблюдай я ее чуть дольше секунды, влюбилась бы тут же.

– Впервые встречаю такую, как вы.

– Надеюсь, вы это в хорошем смысле?

– Мне встречались люди, которые не умеют грустить. И стойкие. Но вы… – Он покачал головой, внимательно глядя на меня с выражением наблюдателя за бешеным енотом. – В вас есть искра жизни, которую ничто и никто не смог погасить, что бы ни случилось. И я не понимаю, как это вам удается… Быть собой.