– Так…
Роудс облизнул губы и крепче стиснул мои руки.
– Они сопоставили ДНК.
Года через три после того, как мама пропала, нашли останки и решили, что это она. Я предоставила образцы ДНК. И каково же было наше разочарование, когда анализ не выявил соответствий! Несколько лет назад история повторилась. Поисковая группа, отправленная за пропавшим туристом, наткнулась на руку и частично присыпанный землей череп, но это тоже оказалась не она. Останки принадлежали мужчине, который пропал двумя годами ранее. После того случая я потеряла надежду найти ее.
Но я знала. Еще до того, как он открыл рот, я знала, что он скажет. По коже побежал озноб.
– На днях тебе позвонят из офиса коронера, но я подумал, будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня, – тактично и спокойно сказал он, по-прежнему держа меня за руки.
Я настолько ушла в себя, что не обратила внимания.
И кивнула, сжав губы. Казалось, они потеряли чувствительность. Грудь начало покалывать.
– Да, конечно, – медленно сказала я.
Я знала… знала…
Он выдохнул – квадратная челюсть сместилась из стороны в сторону – и мягким голосом произнес слова, которые я не ожидала услышать и в то же время предчувствовала:
– Дорогая, они принадлежат твоей маме.
Он сказал это. Он действительно это сказал.
Я мысленно повторила его слова. Потом еще раз и еще.
Прикусив нижнюю губу, я стала кивать – быстро и слишком долго. И заморгала настолько часто, что глаза начали слезиться. Я едва расслышала сдавленный всхлип, который неожиданно вырвался из горла.
Останки принадлежали моей маме.
Лицо Роудса помрачнело. В следующее мгновение он обнял меня и притянул к себе. Я прижималась щекой к пуговицам его рубашки, а из горла рвался новый всхлип. Я пыталась вдохнуть, но вместо этого затряслась всем телом. Меня колотил озноб. Он был сильнее, чем в день Адского похода.
Ее нашли.