Я хлопала и улюлюкала, сидя на своем любимом походном стуле.

Это было спустя неделю или две. Причем чудесных! А сколько их там было – одна или две – какая разница?

Эйм, как всегда, покраснел, держа последнюю ноту на гитаре, но, как только отпустил, досадливо фыркнул. К счастью, наши отношения пришли в норму. Скованность ощущалась еще пару дней, а после исчезла сама собой.

– Мне показалось, вначале я сбился.

Я положила ногу на ногу и чуть склонила голову.

– Ты взял чуть ниже. Я имею в виду чуть-чуть. И только один раз, когда переходил на припев. Думаю, ты просто нервничал! И, кстати, видно, что ты поработал над вибрато.

Он поставил гитару на стойку и кивнул, но вид у него был явно довольный.

– Это так, но я сделал то, что сказала Юки.

На днях, когда мы с Эймосом были на парковке у супермаркета, она позвонила по видеосвязи и поинтересовалась, как у него с нервишками.

– Нормально, – робко сказал он.

Она поняла, что парнишка кривит душой, и дала несколько советов. Я не стала говорить ему о том, что несколько часов спустя они прислала сообщение с просьбой прислать ей видео с его выступлением с предстоящего концерта.

– И я говорил себе, что здесь лишь вы, – продолжал он. – А вы сказали бы мне, если бы что-то было не так.

Мое сердце сжалось, и я кивнула. Мы с ним прошли большой путь, и его доверие было очень мне дорого.

– Как думаете, может, мне стоит больше двигаться?

– У тебя такой красивый голос! По-моему, пока лучше сосредоточиться на исполнении. Ты будешь нервничать. Так зачем устраивать себе дополнительный стресс? И потом, другой Леди Юки все равно не будет.

Он покосился на меня и спросил подчеркнуто небрежным голосом:

– А это вы помогали ей с «Помни меня»?

Естественно, я знала, о какой песне идет речь, и усмехнулась:

– Очень хорошая песня, да?