– Думаю, это оно, – говорю я ему.

– Да, – кивает он, с трудом сглатывая.

Это платье даже нельзя назвать особенно сексуальным – для похорон такое точно подойдет, – но мне нравится, что то, как оно сидит на мне, вызвало у него такую реакцию.

Я проскальзываю обратно в примерочную, чтобы снова переодеться в свою одежду, а после мы относим платье на кассу. Еще одна часть подготовки к похоронам сделана.

Неделя пролетает быстро в перерывах между занятиями и улаживанием последних деталей организации похорон, и не успеваю я оглянуться, как смотрю на календарь и понимаю, что похороны Мисти завтра.

Ребята приходят вечером. Их костюмы для похорон уложены в чехлы, перекинутые через плечо. Они гуськом входят в мою квартиру.

– Тебе не стоит оставаться сегодня одной, – говорит мне Вик, одаривая меня одним из тех взглядов, которые выражают гораздо больше, чем он, вероятно, может произнести вслух.

Моя кровать на самом деле маловата для нас четверых, но она больше, чем у Рэнсома, так что у нас получилось на ней разместиться. После того, как парни заставили меня кончить аж три раза – Мэлис и Рэнсом держали меня с двух сторон, а Виктор слегка касался пальцами моих волос, – они устраиваются вокруг меня. Я засыпаю гораздо легче, чем ожидала, свернувшись калачиком в тепле их тел.

На следующий день мы, не торопясь, собираемся, а затем садимся в машину Виктора. Я благодарна ему за то, что он ведет машину, и мне не приходится делать этого самой. Я молчу по дороге на кладбище.

– Ты нормально держишься? – спрашивает Рэнсом. Он сидит рядом со мной на заднем сиденье и наклоняется, задевая меня плечом.

Я пытаюсь выдавить из себя улыбку, прежде чем вспоминаю, что не обязана этого делать. Мне не нужно притворяться, будто все в порядке, когда я с ними.

– Я не знаю, – честно отвечаю я. – Это просто… странно, наверное. Хоронить единственную настоящую семью, которая была у меня в детстве.

– Да, понимаю, – говорит он. – Но, с другой стороны, Мисти была не единственной твоей семьей. У тебя есть мы трое и твоя бабушка. Ты не одинока, красавица.

Я кладу руку ему на ногу и легонько сжимаю.

– Знаю.

День пасмурный, облака густо плавают в небе. Это кажется уместным. Мы добираемся до кладбища и идем к месту, где установлен гроб.

Здесь царит спокойная атмосфера, расставлены цветы и фотография Мисти на крышке ее закрытого гроба. Я знаю, она никогда бы не захотела, чтобы люди смотрели на нее после смерти. К тому же в беспорядке ее шкафа было довольно сложно найти что-то подходящее для похорон. Фото тоже нашлось не сразу. Она редко позировала для каких-то портретов, а на тех снимках, которые мне удалось отыскать, она выглядела неподобающе, с вызывающим макияжем.