– После второго раза девчонки начинали строить надежды, типа к ним особое отношение, и ему приходилось их отшивать, а он этого не любит. Все эти сопли, драма… – она закатывает глаза, усмехнувшись. – Дивер не из тех, кто привязывается.

Рей говорит так просто и уверенно, что я теряюсь. Ведь она знает Нейтана с детства, а я… месяц? Чуть больше? Мне он ни о каких «правилах» не говорил. Может, он просто не знает, как меня отшить? Может, мы доедем до Канады, и он меня бросит? Может, я сейчас – такая же дура, глупо верящая в «особое отношение»?

– Кстати, где твой отец? – еще из коридора спрашивает Дивер.

– В больнице, – посерьезнев, отвечает Рейвен. – Пару недель назад был еще один удар…

– Вот дерьмо.

– И док сказал, что лучше оставить старика под наблюдением.

– Мне жаль, Рей.

Поникнув, он наполняет свой стакан, и мне хочется одернуть его, чтобы не напивался, но мне даже смотреть на него сейчас нелегко. После всех слов Рейвен мне хочется прямо сейчас потребовать от Дивера ответов. Или чтобы он рассказал о нас Рейвен. Сказал, что я – не очередная девчонка, с которой он спит. Сказал, что я для него значу. Что угодно, только бы я не чувствовала себя здесь лишней. Ненавижу это чувство. Я всю жизнь ощущала себя обузой для Рейли, и это последнее, что я хочу испытывать рядом с Нейтаном. С человеком, которого люблю.

– Не будем о грустном! – Вдруг вновь оживляется Рейвен. – Изи, рассказывай: как ты докатилась до такой жизни?

Подавшись вперед, она вновь смотрит то на меня, то на Нейтана, и мне кажется, словно мы на семейном сеансе психотерапии.

– В с-смысле? – мой голос дрожит, а мысли путаются из-за количества выпитого виски.

– В смысле, как ты оказалась в бегах с преступником? – Ее темно-карие глаза под густыми ресницами заинтересованно блеснули.

– Рей, отстань от нее, – вмешивается Дивер, и мне хочется его стукнуть.

Мне надоело, что он весь вечер говорит за меня. Говорит совсем не то, что нужно. И я решаю, что хватит отмалчиваться.

– В Хеджесвилле отстойно живется не только восточному району. Так что в каком-то смысле я тоже убегаю.

– От чего?

– От прошлого.

Отпиваю, ощущая, как благодаря едкой жидкости все тело расслабляется. Откидываюсь на диване. Так хорошо. Так мягко. Теперь я начинаю понимать, зачем люди пьют эту гадость.

– Что, назойливый бывший? – Она не сводит с меня цепкого взгляда.

– Нет… – Я тряхнула головой и замялась, пытаясь подобрать слова для того, что происходило у нас с тетей: – Семейные проблемы.