Дивер тяжело вздыхает и молчит несколько секунд, пока я почти физически ощущаю, как от него волнами исходит напряжение, хотя он даже не касается меня.

– Я думал, так будет лучше…

– Ну вот, снова! – я раздраженно отталкиваю его подальше от себя. Опешив, он отшатывается на несколько футов, а я продолжаю, не в силах заткнуться: – Ты всегда думаешь, говоришь и решаешь все за меня! Так, будто я – пустое место, будто ничего не значу!

Сквозь темноту сверкает его разъяренный взгляд, и он ни на секунду не отпускает меня.

– По-моему, сегодня мы убедились в том, что ты неспособна принимать правильные решения, – сквозь зубы шипит Дивер.

– Сказал «мистер Правильность», – фыркаю я. – Ведь ты никогда не нарушаешь правила, да? Особенно правило «не больше двух раз»!

Он шумно втягивает воздух, наклонившись так, чтобы его лицо оказалось прямо напротив моего. Горячее судорожное дыхание заставляет меня поежиться от ощущения едва сдерживаемого гнева Дивера.

– А это тут вообще ни при чем, – отчеканивая каждое слово, хрипит он. – Не я из нас двоих целовал копа.

– Сейчас не время и не место для твоей ревности, – я использую его же слова в надежде образумить Нейтана, но это лишь раздражает его сильнее.

– Я не ревную! Я просто в бешенстве, мать твою.

– Это была ошибка, Нейт… – шепчу я, зажмурившись. Он слишком близко. Он слишком зол. А я слишком виновата.

– Ошибка… – фыркает он. – Скажи… Тебе понравилось, Бель? – Я вздрагиваю, ощутив его легкое прикосновение к своей щеке. – Понравилось чувствовать его, а не меня?

Не дав даже возразить, он целует меня. И его требовательные губы незамедлительно получают ответ, а я обнимаю его за шею. Я целую его так, словно не делала этого уже вечность, жадно сминая любимые губы с привкусом алкоголя, который уже не кажется таким горьким. Его частое жаркое дыхание обжигает изнутри, словно пронося огонь в мои легкие, и я готова сгореть от переполняющей теперь нас обоих злости, но вдруг он отстраняется.

Ладонью он вновь вдавливает меня в стену, держа на расстоянии. Впервые после стольких дней я снова не узнаю Нейтана и не понимаю, что творится в его голове.

– Скажи мне, Изабель… – его глубокий голос прерывается, а я не могу отвести взгляд от того, как он кусает свои губы. – Он трогал тебя?

Воспоминания о прикосновениях Миллса вызывают лишь неприятную морозную дрожь в теле, и, желая отогнать их, я безнадежно мотаю головой.

– Было приятно, когда он трогал тебя? – Сцепив пальцы вокруг моей шеи, он слегка надавливает на нее. – Так же приятно, как сейчас?

– Нет, – едва слышится мой сдавленный шепот.