Однако Изабель не могла назвать Эрну подругой. Они были знакомы уже несколько месяцев – с тех самых пор, как она переехала в Канаду. Но они никогда не встречались за пределами бара, и, казалось, Изи ни разу не видела Эрну без черного фартука с надписью «Hideout». Изабель упорно держала дистанцию не только в любовных отношениях и берегла себя от любых привязанностей, которые, по ее опыту, приносят одни лишь расстройства. К тому же, необходимость частой смены места жительства и работы вынуждала ее ни к чему не привыкать.

Переехав в Ванкувер, Изабель стала работать в службе по предотвращению самоубийств. Вопреки ожиданиям ее нового психотерапевта, это не помогало девушке закрыть гештальт, связанный с кончиной сестры. Напротив, это заставляло ее снова и снова прокручивать в голове травмирующие воспоминания, напоминающие о том, как она не смогла помочь близкому человеку, как не сказала нужных слов и как не была рядом в нужный момент.

Пятничный вечер шел по привычному сценарию. Бар, знатная порция виски, разговоры с Эрной. Случайный мужчина, чье имя она пропустила мимо ушей, пока изучала его левую руку на предмет отсутствия обручального кольца. Затем – ее крохотная квартира, удобно расположенная в паре кварталов от бара.

Грохот входной двери, ударившейся о стену, грозил очередными жалобами соседей с утра, но в тот недолгий момент голова Изабель была свободна от переживаний, и тело, прижатое к стене очередным незнакомцем, желало получить свое. В залитой мраком студии чужие губы покрывали поцелуями изящный изгиб ее тонкой шеи. Чужие руки сминали ткань платья на женственных бедрах. Чужой запах проникал под кожу. Но душа Изабель сопротивлялась, требовала другого. Родного. Настолько, что она даже вдруг уловила знакомый мятный аромат.

«Совсем уже свихнулась, меньше пить нужно», – подумала она тогда.

Но сердце не обманешь, это оно пыталось обмануть разум. Перед глазами, за спиной незнакомца, впившегося ей в шею, вдруг возник до боли знакомый ей силуэт. Тонкая полоска лунного света отразила сверкнувшую в оливковых глазах ярость, и девушка зажмурилась в надежде, что видение исчезнет и перестанет причинять ей боль, не притупившуюся за многие годы.

Вдруг незнакомец отстранился.

– Что за?.. Да ну вас, фрики… – пробурчал он, и, Изабель, в недоумении открыв глаза, снова встретилась со своим кошмаром и наваждением.

Незнакомец, суетливо подобрав с пола свой пиджак, пятился к двери и бормотал под нос ругательства. Но Изабель ничего не замечала, не в силах отвести взгляда от горевших во мраке оливковых глаз. В горле пересохло, а легкие сдавил нарастающий жар, и каждый вздох был сродни пытке. Темный силуэт напротив не шевелился, как и сама Изабель, напуганная тем, что ее больной и пьяный разум в очередной раз играет с ней.