Дивер с усилием проглотил рвущиеся наружу слова утешения и взаимности, устремил на Изабель болезненный взгляд и, насколько мог, грубо прошипел в трубку:

– А ты мне не нужна, Изабель. Из-за тебя я оказался в этой дыре. Ты чертова заноза в моей заднице, и мне стоило сразу же избавиться от тебя. Не хочу больше тебя видеть. Уходи и не возвращайся.

Его сердце кровоточило и рвалось из груди, когда он видел, как от его слов сгорает душа в серо-голубых глазах напротив.

Изабель перестала плакать. Она лишь глядела на него и не верила в то, что произнесли любимые губы. Тогда она еще пыталась верить, что даже ужасы тюрьмы и общественное мнение не изменят их чувств.

– Нет… постой! Это неправда! Ты обещал! Говорил, что всегда будешь любить меня! – в панике залепетала она, когда Дивер поднялся с места, подозвав надзирателя.

– Я ошибся. И эта ошибка стоила мне всего.

– Но я люблю тебя…

– Я ненавижу тебя. Я использовал тебя. Убирайся, – рявкнул Дивер.

На мгновение ей показалось, что его глаза налились болью. Но, увидев его решительность, она подумала, что выдает желаемое за действительное. Желала ли Изабель, чтобы ему было так же больно, как ей? Чтобы он чувствовал себя так же отвратительно без нее, как она – без него? Да. Эгоистично, но Изабель хотела этого. Только бы ему не было все равно.