– И все-таки называть нашего пса в честь супергероя было тупой идеей, – он качнул головой, оставляя на полотне мазок нужного оттенка.

– Во-первых, Фрэнк Касл – не супергерой, а антигерой, и я тебе сотню раз объясняла разницу. А во-вторых, это был единственный персонаж, который тебе понравился.

– Он мне не понравился. – Дивер поморщился и пробурчал: – Просто не такой тупой, как остальные.

Изабель скептически фыркнула, не переставая почесывать за ушком сидящего на ее коленях щенка, пока тот пытался распробовать вкус ее кремового свитера. Северный ветер развевал пшеничные пряди, безнадежно спутывая и заставляя Изабель то и дело убирать их под шапку, но она не сводила глаз с любимого, который сосредоточенно изображал ее на полотне. А тот ловил ее взгляд и пытался передать его глубину.

– Все-таки я был прав. – Нейтан вдруг застыл и, прищурившись, посмотрел в лицо Изабель, а затем перевел взгляд на умиротворенный в бесконечности океан за ее спиной. И улыбнулся, отвечая на ее вопросительное выражение: – Твои глаза красивее, чем океан.

Смущенная улыбка отразилась на зарумянившемся лице, и Изабель наклонилась, чтобы поцеловать щенка, который тянулся к ее лицу.

– Ты ведь знаешь, Нейт, тебе больше не нужно говорить такие вещи, чтобы залезть ко мне в трусы, – мягко посмеялась Изабель, и от ее слов он едва не промахнулся тонкой кистью.

– Знаю. Просто говорю что думаю.

В последние месяцы Нейтан сменил карандаш на кисть и решительно принялся осваивать краски, чем и занимался в свободное от работы время. По выходным изображал океан и природу вокруг, как-то даже пытался набросать Фрэнки на полотне, но малыш рос шустрым, и Дивер бросил эти попытки. Однако чаще в его работах мелькали ее портреты. Многие, правда, оставались не законченными, ведь порой Изабель становилась непоседливее Фрэнки, и тогда влюбленные оказывались обнаженными на ближайшей горизонтальной поверхности, а Дивер заканчивал очередное творение прямо на ней, оставляя следы на светлой коже, что была нежнее хлопка полотна.

– Когда я смогу увидеть потрет? – поинтересовалась Изабель. – Долго еще будешь рисовать?

– Писа́ть, Бель. Акварелью пишут, а не рисуют, – он смерил ее снисходительным взглядом.

Несмотря на то, что Изабель была далека от искусства, она ценила увлечение любимого. Ей нравилось наблюдать за ним в процессе. За тем, как между густыми бровями от сосредоточенности проступает морщинка. Как темные пряди спадают на лоб, но Нейтан настолько увлечен, что не замечает и не спешит их убрать. Как длинные татуированные пальцы, перемазанные в краске, осторожно держат кисть, трепетно касаясь полотна. Как он ругается и бурчит, когда делает неудачный мазок. Как показывает ей готовые работы, покусывая губы от волнения. И как ямочки проявляются на его лице, когда она замечает его успехи.