– Знает, что это ему не поможет.

– Но если он будет молчать, нам это тоже не поможет, – вздохнул Джаред. – Когда собираетесь допрашивать Сару?

– Как только с этим говнюком разберемся, – кивнул Доусон в сторону Чемберса за стеклом, который остался наедине с собой. – Нужно еще изучить отчеты из больницы и рыженькую допросить. Она ведь была с тобой, когда нашли потерпевшую?

От упоминания Вивьен у Джареда в груди сдавило. Он сглотнул, кивнув. Буквально удерживал себя от порыва взять телефон и написать ей. Узнать, как она держится и как себя чувствует. Но Миллс признавал: мистер Марч был прав. Это их семейное дело. И он не хотел влезать. Лучшая позиция сейчас – помогать, оставаясь в стороне.

– Допрашивайте ее в последнюю очередь, ладно? – попросил он Доусона. – Ничего нового она все равно не сообщит, мы искали ее сестру вместе. Наши показания будут идентичны, а вы потратите время.

– Это что-то личное для тебя?

– Ага, еще ни разу не видела частника, который бы так рвался работать в рождественские праздники… – вставила замечание Хоббс.

Заметив изменения в лице Миллса, оба не сводили с него подозрительных взглядов. Джаред почувствовал себя под прицелом. Будто теперь он стал подозреваемым в чем-то. Он тут же отвел взгляд, способный выдать его чувства. Явная личная заинтересованность в расследовании могла помешать. Ему и без того слишком много позволили, учитывая, что, помимо частного детектива, Миллс также был свидетелем по делу.

– Дайте мне несколько минут с ним, – попросил Джаред, переводя тему, и заверил: – Я изучал его дольше, я знал Сару, я разговорю Чемберса.

– Не положено, – решительно качнул головой Доусон. – Сам понимаешь, ты здесь неофициально.

– Но я – частный детектив с лицензией, по закону я могу быть привлечен в качестве консультанта. Ты ведь знаешь, что нам нужно его признание. Суд может счесть показания Сары недостаточно надежными. Он пичкал ее препаратами и еще бог знает чем.

– Показания жертвы будут подкреплены доказательствами, – возразил Доусон.

– Достаточно ли, чтобы этот урод сел в тюрьму до конца жизни? Нельзя, чтобы он вышел на свободу. Нельзя, чтобы из-за него пострадал кто-то еще, – выпалил Миллс, едва дыша.

Доусон замялся. В молодом человеке напротив он увидел себя, более юного и увлеченного расследованием, с горящим в груди чувством справедливости и желанием всех спасти. И он был наслышан о Миллсе достаточно, чтобы не сомневаться в его детективных способностях.

Потерев лысеющий затылок, Доусон махнул рукой:

– Ладно, черт с тобой. Только пообещай мне две вещи.