– Джаред.
Раскрыв глаза, Миллс увидел перед собой маму. Она была не такой, какой осталась в его памяти, а выглядела намного моложе, какой была в день его восьмилетия. На ее волосах цвета горького шоколада не было и намека на седину, а вокруг глаз еще не успели пролечь лучики морщинок. С ласковой улыбкой она подошла ближе, протянула руку и невесомо коснулась его щеки.
– Мам… – прерывисто выдохнул Джаред, прикрыв заслезившиеся глаза и прижавшись к ее теплой ладони.
– Почему ты прячешься здесь, сынок?
– А куда мне еще идти?
Джаред слышал, как шумел прибой крови в висках, ощущал, как вся подавляемая им боль рвалась наружу. Он вновь чувствовал себя тем ранимым мальчишкой, который мог разрыдаться в объятиях матери. Глаза наполнились горячими слезами.
Миллс сморгнул непрошеные слезы, но все перед ним расплывалось, очертания больше не были четкими. И стоило снова моргнуть – прежняя обстановка исчезла. Тепло материнских объятий покинуло Джареда навсегда. Он почувствовал, как прохлада пробирается под рубашку и колет кожу. Словно во сне или в бреду, одна картинка смазанным переходом сменилась другой.
Теперь он шагал по пустому коридору, тусклые бежевые стены и офисная мебель стали обретать очертания. В конце коридор расширялся, и перед Миллсом открылся вид обычного полицейского участка. Но здесь было что-то не так. Слишком тихо и безлюдно.
На первый взгляд. Услышав в углу копошение, Джаред заметил высокого мужчину в черной полицейской форме. Он стоял спиной и искал что-то в ящике металлического шкафа с документами. Миллс узнал эту прямую спину, широкие плечи и короткостриженый затылок. На рабочем столе он заметил табличку с именем:
– Отец?.. – прошептал Джаред растерянно, но реакции не последовало. Он подошел ближе.
Найдя какой-то документ в шкафу, мужчина спокойно развернулся и, так и не заметив сына, сел за стол. Джаред разочарованно взглянул на отца, окруженного папками и документами так, словно они были его щитом от всего мира, включая собственного сына.
– Пап… – Отчаяние сквозило в голосе Джареда. Обида на отца, разъедавшая душу с самого детства, душила. Сердце колотилось, пронося нервную пульсацию к вискам, и он больше не мог держать все в себе. – Обрати же на меня внимание, наконец! Хоть раз, черт возьми!
Джаред ударил кулаком по поверхности стола, и этот грохот заставил Роберта дернуться. Словно картина перед ним прояснилась лишь сейчас – он посмотрел на сына.
Карий взгляд, так похожий на взгляд Джареда, излучал искреннее удивление.