А самое главное: на что надеялся я?

Ему совершенно плевать, как пройдет выставка, что я уезжаю и что происходит в моей жизни.

Хватаюсь за ручку и распахиваю дверь.

– Я был бы не против, если бы ты взглянул на чертежи, – ровным голосом произносит отец, и его слова цепями сковывают мне ноги. – Если, конечно, у тебя есть время.

Время словно поворачивается вспять, и мы возвращаемся на много лет назад. Когда мое мнение, пусть и детское, хоть что-то для него значило.

Обернувшись, я вижу все тот же сосредоточенный взгляд, только на этот раз отец положил напротив кресла, в котором я сидел, карандаш. Мне все еще кажется, что я ослышался. Или просто виски ударило в голову? Десять лет вечных ссор, упреков, рухнувших надежд не дают до конца поверить в услышанное.

– Ты же сам прекрасно видишь каждый изъян и без моей помощи.

– Как оказалось, не каждый, – хрипло отзывается он и откидывает свой карандаш в сторону. – Твоя мать утверждает, что я безбожно слеп и не хочу замечать очевидного.

– Например?

Челюсть отца напрягается, он делает глубокий вдох:

– Что ты талантливый фотограф. Что я настолько погряз в работе и собственных целях, что теряю своих детей. Что я могу упустить момент, когда тебе больше не нужен будет отец и ты прекрасно справишься со всем сам. И что я пожалею об этом, но будет слишком поздно.

Отец поднимает голову, и впервые за столько лет мы смотрим друг другу в глаза без желания что-либо доказать.

– И, судя по всему, с парой пунктов я действительно опоздал.

Я все еще стою на месте и с бешено колотящимся сердцем сжимаю дверную ручку.

– Ты стал мужчиной, которому давно не нужны отцовское одобрение и помощь. Ты был рядом с сестрой, когда я воспринимал ее поведение как обычный бунт против меня. Ты помог ей подняться и поддержал. Ты не просил денег, когда тебе было трудно, а я был слишком горд, чтобы предложить помощь.

Отец невесело усмехается и складывает руки в замок.

– В этом мы с тобой и правда похожи. Я знаю, что нам предстоит долгий разговор, но я был бы не против начать с малого и приехать на твою выставку.

– В Нью-Йорк? – глупо переспрашиваю я, вытаращив глаза.

– Если еще не поздно, то да.

Его голос звучит ровно, но взгляд выдает нервозность и опасение. Похоже, отец тоже не знает, чего от меня ожидать. Это первый наш разговор за много лет.