– Аси, – тихо прошептал он.

Все мои волосы встали дыбом, я не могла оторвать глаз от наших теней. Хотелось бы, чтобы стена сейчас была зеркалом, позволяющим видеть, как выглядели его черные глаза. Я почувствовала, как лицо Карана приближалось к шее, его ухо медленно прошлось где-то между ней и моим ухом.

– Тебе не следует носить такие смелые вещи, малышка.

Неужели тон его голоса так тронул меня? Я не знала. Хотелось подчеркнуть черной ручкой слово, которым Каран меня назвал. Я, ненавидящая быть маленькой, на мгновение подумала, что оно мне нравится.

– Смелые? – спросила я дрожащим голосом. Каран медленно кивнул, я могла видеть это по его тени, а также по черным волосам, ласкающим мою шею.

– Смелые, – прошептал мужчина.

– Это всего лишь платье, – единственное, что сказала я. И его кожа коснулась моей обнаженной спины, я поняла, что на нем не было рубашки.

От прикосновения его горячей кожи к моей по телу будто прошелся электрический ток в тысячу вольт. Я чувствовала, что от напряжения меня разорвет и я превращусь в пепел.

Я не могла остановить Карана, и это, несомненно, было самым страшным для такой девушки, как я.

– Это очень смелое платье, – сказал мужчина, его волосы все еще ласкали мою шею. – Особенно для девушки с таким хорошим телосложением… – Он сделал паузу. – Очень, очень смелое.

Я тяжело сглотнула.

– Мы сейчас ближе, чем должны быть. – В голосе звучала боль. – Мне это не нравится.

Я видела, как его тень медленно отдалилась, но тело мужчины все еще было прижато ко мне. Я ощущала его обнаженную грудь в вырезе, образованном расстегнутой застежкой-молнией на спине.

– Мне почему-то кажется, что тебе это нравится, – пробормотал он.

Я почувствовала прикосновение чуть ниже шеи и выше плеча, и тело напряглось, как пружина. В тот момент я ощущала грубую влажную текстуру теплых полных губ Карана Чакила на своем плече. Черные бабочки, взлетающие из глубины сердца, с каждым взмахом крыльев проливали все больше кислотных капель в мой живот.

– Мне очень тяжело, – прошептал Каран Чакил, не отрывая губ от моего плеча. Его голос был приглушен. Моя логика была погребена под черной лавиной, обрушившейся на мозг.

– Из-за чего тебе тяжело? – спросила я, словно в агонии. Как он мог это сделать? Как мог затянуть меня в этот танец во тьме одними кончиками пальцев?

Однако я могла слышать крики маленького мальчика, запертого в его душе, огрубевшей от боли. Всякий раз, когда я была близко к коже Карана, запах его прошлого бил в легкие.

– Так тяжело иметь то, ради чего хочешь жить, – пробормотал мужчина, отрывая губы от моего плеча. – Легко хотеть оказаться во тьме, но очень трудно привлечь во тьму то, что хочешь.