– Значит, ты это подтверждаешь, да? Ты был ранен.
Он саркастично рассмеялся и глубоко затянулся. Пока оранжевый огонь, горящий на кончике черной сигареты, становился все жарче, мои глаза на мгновение коснулись этого огня.
– Ран пока не видно. Все, что я сейчас вижу, – это кровавые сгустки, – сказал Каран тихо. Прислонившись головой к изголовью кровати, он приоткрыл пухлые губы. Мужчина не сводил с меня глаз и медленно выпускал серый дым мне в лицо.
– В твоей темноте я не вижу тебя настоящего, – пробормотала я. – Сейчас мы так близки, но завтра все станет как прежде, я это знаю. Когда думаю, что ты открываешься, ты воздвигаешь передо мной еще более черный барьер. Но я решу твою математическую задачу, полную ошибок.
Он горько улыбнулся.
Меня сейчас терзало сомнение. Большое сомнение относительно жизни этого человека.
Я чувствовала, будто меня поджарили.
– Я думаю, что это пустая трата времени.
– Я разгадаю тебя, Каран. Я сделаю это не из любопытства, а назло. Вот увидишь.
– Не беспокойся, Камешек. Ни те бездонные океаны, полные сокровищ, ни бескрайнее небо, которое ты видишь, подняв голову… Ничто не сможет изгнать тьму внутри меня.
Мои глаза широко раскрылись, когда мужчина прижался губами к краю моей челюсти. Он целовал где-то между моей нижней губой и подбородком, между нашими ртами было небольшое расстояние.
Не отрывая губ от меня, он произнес:
– Я темнота внутри темноты.
Глава 17
Глава 17
Жар распространялся, постепенно расползаясь по всему телу. Я нервно сглотнула, чувствуя, как его губы замерли над ямочкой на моем подбородке. Хаос в голове был похож на кровавую бойню, разрушающее землетрясение и цунами, поглощающее города. Я смотрела в потолок, ожидая, пока он отстранится, но все было напрасно. Каран не отстранялся.
Все его слова прокручивались, словно пластинка, застрявшая в моей памяти.
– Здесь, – мрачно прошептал мужчина. Его губы коснулись моего подбородка. – Это мой предел, Камешек.
Я сделала глубокий, душераздирающий вдох.
– Я не могу подняться отсюда, – горько сказал он. – И здесь не могу сдаться.